—
Пожалуйста, вы можете пойти с нами? — мои мысли перебивает вежливый
попутчик «опоссума» и вновь повторяет. — Пожалуйста.
Наверное,
не стоило мне пить больше одного коктейля. Потому что иначе как
объяснить то, что я игнорирую своё желание найти Ирэн и отправиться
прямиком домой. Вместо этого я, как добрая самаритянка, помогаю
незнакомому мне азиату довести другого азиата, который всё так же
держится за меня как за последнюю надежду на земле. Более того, его
рука соскальзывает с моего плеча и ненавязчиво устраивается где-то
под грудью. И что самое странное, что я позволяю ему это.Поистине
парижский воздух как-то странно действует на меня.
А
принца-опоссума ждёт уже тыква..., пардон, карета в образе ни много
ни мало как ленд ровера. И как само собой разумеющееся меня
упихивают вместе с ним на заднее сидение. Благоразумие внутри
вопит, и щипками пытается побудить к бунту и возмущению. Авантюризм
и безбашенность пробуждённые алкоголем шепчут ему что-то
успокаивающее. Пока внутри меня с переменным успехом идёт борьба,
дверца захлопывается, отрезав нас от внешнего мира и осеннего
резковатого воздуха, и ровер мягко трогается с места. Бунтовать
поздно, авантюризм даёт тычка возникшей было панике, а
безбашенность нокаутирует благоразумие.
Незнакомые
улочки плывут и растворяются в чернильной темноте безлунной ночи.
На их месте вспыхивают звёзды. Некоторые, едва заметные искорки,
другие большие, в ореоле взрывающихся протуберанцев. Наша маленькая
вселенная бесшумно скользит в этом звёздном туннеле бесконечного
пространства. Мягкое движение укачивает. Белая переливчатая звезда,
кружась, приближается к моему лицу. В глубине проступает Эйфелева
башня, в небе парят с крыльями и без каменные гаргульи Нотр-Дам де
Пари.
Самые большие глупости порой
становятся самыми незабываемыми приключениями.
...Парк полого спускался к самой
воде. Вернее сказать, вода и была его продолжением. Она блестела в
лучах неяркого солнца между травинками. Постепенно её становилось
больше, а травинок меньше. И глазам открывалась зеленовато-голубая
поверхность то ли цепочки рукотворных озерков, то ли реки, чьи
притоки так причудливо переплелись между собой. А иногда, когда
горизонт затягивало светлой дымкой, начинало казаться, что это и
вовсе залив. Всё в этом месте было изменчивым, но эта изменчивость
не несла тревоги или загадки. Даже свет тут казался мягким,
ласкающим, придающим пастельность всем цветам. И при всём этом
где-то в глубине меня всегда жила уверенность, что в этом месте
нельзя быть полностью беззаботной. Вода может изменить, дно может
оказаться слишком глубоко, а плавающая на поверхности ряска в
мгновение утянуть за собой. Но сегодня ряски не было. Вода
отхлынула от борта лодки, оставляя её на песке. Потемневшим от
влаги, чуть желтоватым, с редкими вкраплениями ракушек. Неудержимо
манящим пройтись по нему босиком. Осторожно перешагнув через борт,
ступаю на песок, с опаской поглядывая то под ноги, то на
отступившую в загадочном отливе воду, лениво плескающуюся в
нескольких метрах. Вот оно, моё убежавшее лето. Песок под ногами
такой настоящий, мокрый, сыпучий, тёплый. Я просто блаженствуют от
прикосновения к нему. Недалеко от брошенной лодки сажусь прямо у
кромки воды, так что мои ступни омывает набегающая волна. Яркий лак
на ногтях переливается, словно синее пламя. Взгляд цепляется за
этот, самый яркий сейчас, цвет в этом мире. Ногти вытягиваются,
срастаясь и превращаясь в два больших плавника похожих вместе на
большой хвост с павлиньими разводами. А в следующую минуту я
чувствую, что в этом месте уже не одна.