– Ничего, не застрянешь. Мы тут, наверное, задержимся. Переночуем, а завтра с утра уже двинемся. Ты не против?
Нет, она была не против.
Оставшийся после пиршества мелкий мусор аккуратно завернули в целлофан и убрали обратно в рюкзачок. Мусорить в Колонном Зале казалось кощунством.
Кстати, именно тогда пещера получила свое название. В тот день они исходили ее вдоль и поперек, все, что смогли, увидели, все, до чего дотянулись, потрогали и постарались запомнить. Тошка раз пятнадцать обругал себя за то, что не взял в поездку свой «Зенит». «Кто же знал, – однообразно сетовал он. – Кто знал…» Впрочем, вспышки к фотоаппарату у него все равно не было.
В конце концов их путь завершился у знакомого холма.
– Давай устраиваться, – сказал Тошка и стал деловито разворачивать спальный мешок. – Завтра тяжелый день. Пока наверх выберемся, пока до поселка доплетемся, а потом еще на вокзал… Ох-ох-оооох! – Он зевнул.
– Мы что, будем спать здесь? – удивилась Аля. – На столе?
– Это не стол, а подходящий элемент ландшафта. Сухой и более-менее ровный. А что тебя смущает?
– Да… ничего. – Аля неопределенно помотала головой. Никаких аргументов против вроде бы не приходило на ум. – Просто странно.
– Ничего странного. Давай уже, ложись, – сказал Тошка, помог Але снять каску и выключил налобник. – Я тоже, сейчас…
Примус остался далеко, по ту сторону безымянного тоннеля, поэтому когда в темноте послышался тихий перестук спичек в коробке, Аля подумала, что Антон собирается сжечь перед сном таблетку сухого горючего, как уже пару раз делал в Лежбище. Конечно, для того, чтобы действительно прогреть огромную пещеру таких таблеток понадобилось бы, наверное, миллион, но, как правило, хватало и легкого запаха дыма, чтобы почувствовать, как теплеет вокруг. Психологически теплеет. Однако Тошка удивил ее: вместо круглой таблетки достал откуда-то настоящую свечу. Оказывается, в своей потрясающей предусмотрительности, он догадался захватить и ее. Лежа на спине, Аля завороженно наблюдала, как свеча медленно проплывает над ней, склоняется над обломком черного оникса, чтобы пролить над ним несколько парафиновых слез, а потом сама утверждается сверху. Только теперь Аля обратила внимание, что этот невзрачный камешек непонятной формы идеально годится на роль подсвечника. Сразу стало психологически тепло и так… романтично.