Молча кивнув, правитель пожелал мне
хорошего отдыха. В соседней комнате был накрыт ужин: Ната вжилась в
роль хозяйки, погоняя двух молодых женщин.
К еде едва притронулся, оставив всё
пиршество Богдану и Русам Макселя. Они, к удовольствию Богдана, все
изъявили желание стать моей личной гвардией. Мой личный отряд
телохранителей насчитывал двадцать человек, в их преданности
невозможно было сомневаться.
Следующие два дня прошли в суете: я
привык ездить верхом без стремян, но кузнецам их заказал. Мы
навестили несколько крупных поселений, расположенных к югу от
Берлина. По моему указанию Терс разослал вербовщиков во всё
поселения, чтобы собирали молодых крепких парней в воины. Корабль,
на котором прибыли трое отставших наших товарищей, привез вести из
Макселя. Сатанисты не смогли скрыть факт гибели своего корабля,
город кипел разговорами о вернувшемся Великом Духе. Порт Макселя
охранялся втрое сильнее, а по улицам города появились вооруженные
патрули из личной охраны Патриарха и остальных церковников. Любое
упоминание имени Макса Са влекло за собой расправу на месте.
Тем не менее, со слов Царга,
прибывшего сегодня, большое количество Русов готовы взяться за
кинжалы, если я появлюсь в Макселе. Мне было неловко видеть горящие
глаза Баска, Арна, Мерса и остальных. Но завоевание Макселя
откладывалось до ликвидации угрозы со стороны немцев.
Сразу по возвращении из инспекционной
поездки по окрестностям Берлина вместе со своим личным отрядом и
Терсом отправились на проверку пушек. Четыре пушки с внутренним
диаметром ствола около десяти сантиметров сияли, начищенные
пушкарями. Двоих пушкарей, имевших ранее опыт стрельбы, звали Баси
и Грам.
— Заряжай! — скомандовал пушкарям,
забегавшим после моей команды.
Далее картина напоминала что-то
невообразимое: порох сыпали в ствол пушки мисками, не соблюдая
никаких пропорций. Пыжом для уплотнения пороха в стволе служили
обрывки шкур. После того как Баси забил пыж, он взял чугунное ядро
из пирамидки и вкатил его в ствол. Я инстинктивно сжался, ожидая
детонации, но, слава Богу, пронесло. Грам закончил со своей пушкой
чуть позже: вытянувшись в рост, пушкари ожидали дальнейшей команды.
Это было чудо: на протяжении ста пятидесяти лет они смогли не
растерять навыки заряжания, передавая информацию новичкам из уст в
уста.