***
Василиса волновалась. Пожалуй даже слишком. Последний месяц был
для неё чем-то невероятным. Она вновь научилась улыбаться. В ее
сердце горела Надежда на новую жизнь. На счастье. Вчера, Герольд
долго краснел и смущался, но все же признался ей в любви. Она ждала
этого, но в то же время, очень боялась. Счастье? В Улье? У неё?
Все это было как в сказке. Она ждала некого подвоха, долго
думала над тем, почему Улей решил дать ей возможность жить? Ведь
все складывалось слишком хорошо. Мужчина, который сможет обеспечить
их жизнь и относительную безопасность внутри стен стаба. Ей не
нужно будет работать где-либо, не потому, что она не хотела или не
могла работать, а потому, что это всегда будет сопряжено с рисками
в домогательствах. Она будет работать. Но дома. С ее мужчиной.
Помогать ему, держать в порядке дом и их быт. Ему так же не нужно
покидать стены безопасного стаба. Ей не нужен герой, очередной
командос, что убивает Зараженных десятками. Он всегда будет рядом.
Всегда с ней…
В благостных мыслях проходила ее смена. Все дела решались сами
собой. К ней никто не приставал, ничего в тот день не происходило.
Ее рабочий день практически заканчивался, а после, она пойдёт на ТО
самое свидание, после которого, их в полной мере можно будет
назвать парой…
Только…
Очередной разбившийся стакан, стал наконец сигналом, который
заставил обратить на себя внимание. Неуклюжесть. Дрожжь.
Периодическая гипертония. То, что Василиса списывала на излишнее
волнение, перед предстоящим свиданием, все более напоминало то, о
чем ей приходилось ранее только слышать.
Трясучка. Или болезнь застоя Иммунного. Так Улей наказывал тех,
кто возомнил, что сможет отсидеться за условно безопасными
стенами.
Так Улей напоминал о себе, и что за счастье, все же придется
побороться.
***
Герольд.
Сладкий месяц любви. Как же прекрасен этот период. Гер совсем
позабыл об этих чувствах. Все шло так, как и положено. Он смаковал
и наслаждался каждым мгновением жизни, с этой юной особой. Он не
торопил ее, ни к чему не принуждал. Однако затягивать тоже более не
следовало. Вновь давал о себе знать, казалось, затаившейся до
времени жар силы, что вновь манил к себе, словно магнит. Но все это
меркло, по сравнении с яркостью кометы по имени Василиса. Она
готова отдать ему себя, и он непременно возьмёт своё. Она будет
достойным экспонатом, в его вечно живой коллекции. Красивейшее
изваяние. Она будет прекрасна в свою лучшую ночь. В свою последнюю
ночь…