Но тут обзор закрыла девица, которая в вытянутой руке несла какой-то флакон. «Нашатырь, – решил Юрай. – Подходи – нюхай». Но никто не подходил, а вытянутая рука с флаконом с толку сбила. Такие хорошие мысли были про стручок и про горох, а теперь думай про нашатырь или что там во флаконе? Если бы он писал детектив, то налил бы туда яд. И тогда… И тогда еще одна жертва. А он бы кинулся и вырвал флакон из рук. Ничего себе чушь? На поминках Юрай сидел рядом с Аленой.
– У нее был рак, – сказала Алена. – Смелая! Я бы точно не смогла. Я бы за жизнь цеплялась, как полоумная…
– У тебя дети, – возразил Юрай.
– Это, конечно, да, но это не все, – ответила Алена. – Я еще и сама по себе есть… Я жизнь телом люблю.
Хотелось Алену обнять и увести куда-нибудь, Юрай не удержался, стиснул под столом ее колено.
– Вас понял! – пробормотала Алена с набитым ртом. – Но учти. Я грешу очень-очень по-мелкому и исключительно в движущемся транспорте.
Мировая она баба! Он снял руку с колена, засмеялся и застыдился: где он сидит, идиот? Где? Его смех заметил муж Риты, обросший, осунувшийся, со слепым тяжелым взглядом. Он так двинул желваками на смех Юрая, что тому стало просто не по себе. «Ну какой же человек – скотина, – подумал Юрай. – И этот человек-скотина – я».
Возвращаясь с Аленой домой, Юрай спросил, помнит ли она Валдая?
– Заику? Еще бы! Он классную делает мебель. Говорят, миллионщик. Вот какой-то бабе счастье. Это смолоду – заика, заика! Вроде недостаток. А если разобраться, то у других и не такое есть.
Алена тяжело вздохнула, и Юрай подумал, что карел у нее, видать, не самый легкий человек.
– В ту ночь в поезде они все гуляли в Харькове по перрону. И твой, и Валдай, и соседка Риты, я тоже хотел, но боялся разбудить тебя и детей.
– Карела ты видеть не мог, – твердо сказала Алена. – Он не встает ночью.
Что с ней спорить? Не встает, так не встает.
– А где живет Валдай?
– В Юзовке. Он построил себе трехэтажный дом возле автостанции. И забор у него, как в Освенциме.
– Помнишь? Он в школе собирался убить Риту.
– Мало ли что мы сболтнем. Валдай по жизни оказался выше Емельяновых. Он их и так победил. У тех все чужое, а у него все свое. И с чего это ты решил, что карел гулял ночью в Харькове? Я, Юрай, так не люблю сплетни!
– Наверное, показалось, – пожал плечами Юрай.