—
Блять... Как же всё заебало! Почему меня постоянно пытается убить
чуть ли не каждый встречный?! Как же вы все меня уже
достали!
Не
прекращая ругаться, он обошёл фургон и рывком распахнул его задние
двери. Когда Шин резко затормозил, почти поднявшуюся девушку
уронило и грубо протащило по машине. Пока она не успела выкинуть
что-то ещё, Керенский схватил её за левую ногу и грубо вытащил
наружу из фургона, не обращая внимания на громкий и болезненный
крик, который разнёсся вокруг.
— Алекс!
Какого хрена ты творишь? — ничего не понимающий Шин выскочил наружу
следом за ним, не забыв захватить с собой и свои мечи.
Это было
больше инстинктивный поступок. Уважение к своему оружию, которое
вдалбливал в него его отец. И когда он резко оббежал стоявшую на
дороге машину, его правая рука уже сжимала рукоять меча.
— Алекс!
Остановись!
— Не
лезь, Шин, — Александр протащил девчонку пару метров, не обращая
внимания на её крики и слабые попытки пнуть его другой ногой, — мне
осточертело, что постоянно пытаются грохнуть. Задрали. Хватит.
Сколько, блять, уже можно!
Александр
вытянул в сторону левую руку, мысленно потянувшись к своему клинку.
Лежавший в кабине фургона меч дрогнул и вылетел наружу, зацепившись
лезвием за дверь и закрутившись в воздухе рванулся к своему
хозяину. Чёрные, увенчанные когтями пальцы сжались на
рукояти.
—
Задрали, — Алекс посмотрел на лежавшую перед ним и тяжело дышащую
девушку.
Та
смотрела в ответ полными злости и ненависти карими глазами. И снова
Алекс отметил тот факт, что они показались ему странно
знакомыми...
— Нахрен.
Буду решать проблемы кардинально.
Рука с
занесённым клинком шевельнулась и в тот же миг произошли сразу два
события.
Шин,
полыхнув магической энергией, одним движением обнажил свой
собственный меч, острие которого застыло в сантиметре от шеи
Алекса.
В тоже
мгновение в голову Александру прилетела оторванная ещё в городе
рука монстра. Лишённая тела конечность шмякнулась о его голову и с
глухим звуком шлёпнулась на асфальт.
А воздух
вокруг них задрожал от громкого и возмущённого детского
крика.
— Стойте!
Остановитесь! Не трогайте её!
Произнесённые на чистом, практически без какого-либо
акцента английском слова, заставили обоих парней посмотреть в
сторону стоящей в фургоне маленькой девочки. Одетая в грязное и
изодранное за ночь платье, малышка стояла, держась одной рукой за
борт фургона, а в другой сжимая следующий импровизированный снаряд,
в качестве которого выступала пустая и покрытая ржавчиной
консервная банка, что раньше валялась в фургоне.