Но всё изменилось после его возвращения в мир живых. Тварь, что
скрывалась внутри него явно была куда лучше подкована в этом деле,
чем сам Керенский. Больше того, Александр сам мог использовать эти
силы. Поглощение магической энергии из окружающего мира, что спасло
его в схватке с Сетрой, было одной из этих способностей. Как и
усиленное восприятие. А после частичной трансформации, контроль над
ними вырос ещё сильнее.
Алекс мог почувствовать практически каждое живое существо
внутри. Каждого человека внутри огромного, превращенного в притон
старого четырехэтажного здания.
Меньше всего людей было на верхних этажах, но чем ниже, тем
сильнее возрастало их количество. Особенно это было заметно в самом
низу... Нет. Ещё ниже. Алекс сконцентрировался на огромном сгустке
живых существ, что находились где-то под зданием. Подвал или что-то
вроде того, решил он.
Одним движением Александр сбросил с плеч и головы покрывало, в
которое кутался до этого, скрывая свою руку. Так же он поступил и с
тряпками, обмотанными вокруг клинка. Чёрное лезвие даже не блеснуло
под полуденным солнцем. Тёмный металл, казалось, поглощал солнечный
свет.
— Ну... Начнём, Елена.
Алекс подпрыгнул вверх. В высшей точке прыжка, он создал под
ногами ещё одно воплощение и оттолкнувшись уже от него, приземлился
на крышу здания. Плоская, расположенная под небольшим уклоном, она
была покрыта частично проржавевшими железными листами, нагревшимися
от солнца. Металл неприятно жёг босые ноги и Александр в очередной
раз напомнил, что было бы неплохо раздобыть хоть какие-то
ботинки.
Пройдя по крыше до примерного центра здания, он остановился у
широкого и квадратного окна, под которым находилось похожее на
кабинет помещении. Прямо под его ногами стояли несколько человек,
отчаянно споривших друг с другом о чём-то. Алекс не слышал их слов,
а если бы даже и слышал, то всё равно не понял.
Но и нужды в этом у него не было. Александр попросту создал над
стеклом четыре призрачных клинка и обрушил их вниз.
— Тук-тук, придурки...
***
— Куда он пошёл? — в очередной раз спросила Хаки у стоявшего
рядом с ней Шина.
— Не знаю, — терпеливо отозвался японец, выглядывая из переулка,
в котором они скрылись с рыночной площади, — сказал скоро
вернётся.
Это был уже третий раз, когда девочка задавала один и тот же
вопрос и снова не получила на него ответа, Хаки вздохнула и потерла
левую руку. Запястье болело и покраснело. На коже уже появились
синяки в тех местах, где огромная ладонь того мужика сжимала её
руку.