Катерина
Утром, проснувшись, я выслушала много нелицеприятных
высказываний обо мне и моем нежелании дать ему хотя бы повернуться,
поэтому сейчас он не мог пошевелить рукой, которая у него затекла,
и ходил он, прихрамывая на одну ногу.
Я помогла Ваньке закрепить все его железки и твердую кожу на
положенных местах, после чего мы вышли из палатки и разделились,
присоединившись к своим отрядам. Моя пытка дорогой продолжилась. Но
теперь хотя бы место для ночлега выбирали заранее, иногда даже в
середине дня, чтобы больше не доводить меня до того плачевного
состояния, до которого я довела себя в первый день. Ощущение полной
беспомощности даже перед самой собой просто захлестнуло меня, и я
прекрасно понимала, что Ванька прав, куда я с ним поеду, если
торможу всех хуже едущих рядом телег. Тем более, что он даже не
сказал, куда именно собрался.
Остаток пути я провела только в окружении своих людей. Лоренцо
не было резона тормозить, собственно, как и дружине Ивана, который,
видимо, логично предположил, что окружающий меня отряд вполне
справится с поставленной задачей в качестве обычной охраны. Шатер,
правда, подарил, и это совсем не та палатка, в которой мы ночь
коротали. В него даже заходить было приятно и волнующе, словно
входила в одну из сказок из «Тысячи и одной ночи». В нем были даже
принадлежности для омовения. Вот почему он не пах конским и своим
потом, успел в тот вечер ополоснуться, скотина, прежде чем ко мне
прийти. А вот обо мне как-то не подумал поначалу. Хорошо хоть потом
пожалел.
Ночами, я к собственному удивлению, спала спокойно, что хоть
немного, но дало необходимой мотивации для продолжения путешествия.
Уж не знаю, что было причиной. Может быть сам шатер русского князя,
который явно ему достался от какого-то богатого шаха, или едва
неуловимый запах, которым здесь пропахло абсолютно все. Такой
родной, словно Ванька лишь на минутку отлучился и скоро придет
обратно.
Через десять дней мы, наконец, доехали до Флоренции. К концу
путешествия я уже не хотела ничего, кроме как элементарно сдохнуть,
но держалась только из-за ребенка, который и принес столько мне
проблем.
Лоренцо был уже давно дома, свежий и сияющий, взаправду
Великолепный, как он остался известен в истории, и проводил меня в
крыло своего палаццо, которое уже успел обустроить специально для
меня.