Сказать, что я был шокирован – это ничего не сказать.
- Кого? – тупо переспросил, пытаясь осознать услышанное.
- Да я ж сказал, - дернул плечом волчонок, - троллей, эльфов,
ора…
Прервал мальчишку на полуслове:
- Я услышал, что ты сказал. Только не понял – ты серьезно?
- Вы какой-то странный. Чего мне врать? Про оборотней вы не
знали, из-за остальных глаза пучите, как жаба!
Пацан подозрительно смотрел на меня из-под челки своими карими
глазами.
В голове крутилась только одна связная мысль: куда я попал? Это
что за фэнтези для бедных такое?
- Хорошо, предположим. А из-за чего Совет истреблял этих всех, -
я замешкался, не зная, как назвать всю эту веселую компанию, -
существ?
И тут же понял, что совершил промах: на лице Якова читалось
яростное возмущение.
- Мы не существа!
- Нет, конечно. Прости. Я просто не знаю, как правильно вас
называть.
- Общего названия нет, - по голову было понятно, что пацан все
еще дуется, - может, и было когда-то, только давно забыто.
Я взглянул на часы и поспешно поднялся, отряхнув с брюк
прилипшие травинки. Колени, как ни странно, не хрустнули.
- Мы выдвигаемся через пять минут, нам пора возвращаться. К
разговору еще вернемся. Пока подумай, что еще мне следует знать про
Совет и Не-существ.
Яков улыбнулся, оценив мою маленькую шутку. Ему шла улыбка.
Жаль, что она так редко появляется на лице этого рано
повзрослевшего мальчишки.
Ночевать собирались в следующем поселении - с повозками мы
передвигались быстро и могли позволить себе поспать часов пять в
человеческих условиях.
Жителей в нем уже не было - их забрал предыдущий караван. И,
судя по распахнутым настежь дверям, солдаты с людьми особо не
церемонились. Я заглянул в пару домов: везде раскиданные по полу
вещи, на столах – тарелки с недоеденной едой. Видимо, солдаты
пришли в обеденное время, когда жители только вернулись в свои
дома, чтобы поесть наваристого супа из местной дичи или ароматных
запеченных корнеплодов с собственноручно сбитым маслом.
В одном дворе мое внимание привлекла детская самодельная кукла,
лежащая на ступенях: пуговичные глаза слепо смотрят в небо, одна
нога согнута под каким-то невообразимым углом, тряпичное лицо
испачкано в грязи.
Я зачем-то поднял ее, усадил на пороге дома, поправил кривое
платье. Какой-то ребенок играл с ней у родительского очага, где
чувствовал себя в безопасности. А теперь у этой семьи больше нет
крыши над головой.