Меня уже потянуло к ловушке, когда я наконец оторвал от нее взгляд. Заигрался, заигрался… Еще немного, и пришлось бы коротать время в компании чьего-то духа, дожидаясь черных всадников. Они-то не станут разбираться: дух ли ты умершего человека или потусторонний путешественник.
Взлетевший на вершину частокола петух Тимис запел. Именно запел – залился на всю округу протяжной соловьиной трелью, а не стал рвать глотку в свойственном всем петухам хриплом крике. Сложно понять, то ли Тимису действительно нравился новый голос, недавно подаренный женой трактирщика, то ли петух все еще надеялся услышать привычное «кукареку». Так или иначе, он продолжал петь, но то и дело затихал, словно бы проверяя: действительно ли его голос будит постояльцев или где-то поблизости завелся огромный соловей?
Я снова окинул взглядом постоялый двор и, не раздумывая, решил первым делом посетить Митранову комнату, расположенную на втором этаже. Утро раннее, постояльцы все равно спят. Смысла нет сидеть в пустом зале таверны. Не за тем летел…
Митран уже проснулся, но из кровати пока не вылезал. Его жена, Изольда, дрыхла без задних ног; хорошо магам: наколдуют себе крепкий сон – и хоть дракон рядом реви.
– Вот распелся, дурень! – буркнул Митран, а Тимис внезапно смолк, словно услышал хозяина. Не знай я трактирщика, подумал бы, что колдовством балуется не только его жена. – Так-то лучше, – сказал он, с неохотой скидывая покрывало.
Кровать заскрипела под тяжестью грузного тела. Митран перебрался на ее край и, позевывая, обернулся. За его широкой спиной тихо посапывала Изольда и, конечно, дремало тепло, взращенное за ночь. Такое приятное и нежное, манящее вернуться в постель. Я бы тоже не отказался нырнуть под покрывало, в нагретую-то кровать.
– Брр, – поежился Митран и заспанными глазами посмотрел в окно.
Из-за зеленого леса в ясное небо выползало солнце, разгоняя желтыми пиками лучей туман над зелеными верхушками деревьев. После трех дождливых дней такое утро согревало душу. Особенно Митранову. Дороги подсохнут – и пойдут, поскачут эленхаймцы, а значит, и в таверне посетителей прибавится.
Митран сунул ноги в сандалии и под стоны половиц добрел до подоконника, чтобы, как всегда, окинуть хозяйским взглядом владения – самый лучший постоялый двор Свободных земель. Двор, известный на весь Эленхайм гостеприимством. Двор, где постояльцы даже в мыслях не держали, что на их жизнь, кошелек или лошадь кто-нибудь посягнет. И наконец двор, который встречал путников чудесным палисадником, усаженным красными розами и вишней.