– Предпочитаю формулировку – деловым. – Он даже глазом не
моргнул.
Ко мне тем временем спешили полицейские, и я начинала смотреть
на них, как на спасителей. Сейчас меня наверняка уведут давать
показания, впрочем, как и Герберта. Ведь сидя у клуба, он мог
что-нибудь видеть и помочь следствию.
Но едва рядом возник офицер, инкуб посмотрел на него так хмуро,
что я даже не удивилась, когда почувствовала волну внушения,
исходящую от него:
– Ни я, ни девушка ничем не можем вам помочь, – твердо произнес
полицейскому. – Я ничего не видел, а она ничего не знает.
Человек в форме глупо кивнул, как деревянный солдатик,
развернулся на месте и ушел в сторону своих коллег.
– Вы что, с ума сошли? – Я, конечно, подозревала, что у Герберта
комплекс бога и он может с ноги пинать все законы и правила
общественности, но чтобы так. – Мы ведь могли помочь!
Я была искренне возмущена. И пусть Алисию я знала всего
несколько часов, но ведь… При мысли, что я могла вполне оказаться
на ее месте, к горлу подкатывал липкий комок страха и тошноты.
– Именно это мы сейчас и делаем – помогаем. Если офицеры не
станут тратить время на наш бесполезный допрос, займутся чем-нибудь
более нужным. – Герберт говорил сухо и уже тянул меня за руку в
сторону центральной улицы, я упиралась, но как-то вяло. Все же мне
очень хотелось убраться отсюда поскорее. Он же продолжал:
– Напомню, что я читаю мысли, и могу утверждать, что ты ничего
не знаешь, а мне у клуба было видно почти всех уходящих
посетителей. Если бы кто-то из них задумал убийство, я бы не
продолжал сидеть в каре дальше. Из этого я делаю вывод, что убийцы
в клубе либо не было, либо он поджидал жертву в подворотне.
Следовательно, пусть расследованием занимается полиция, потому что
мы им помочь ничем не можем.
Вот так, все просто и по полочкам. Герберт решил все и за
всех.
– И вы ничего не слышали? – не поверила я. – Она ведь наверняка
кричала.
– Слышал, но не крики, а адажио из первого скрипичного концерта
Брамса.
Мы добрались до черного кара с полностью тонированными стеклами.
А ведь я видела эту машину, когда выходила с работы, но даже
внимания не обратила.
Герберт распахнул передо мной заднюю дверцу и вполне услужливо
указал садиться.
– Нет, – замотала я головой.
– Да, – отрезал он. – Я не собираюсь продолжать разговор на
улице.