– Уволят тебя, – девушка покачала
головой. – Как пить дать, уволят! Ты всего полсезона в клубе, а я
три года, насмотрелась уже на таких правильных.
– Намекаешь, что пора начинать спать с
клиентами? – зло поинтересовалась я, хотя прекрасно знала, что сама
Кэт за этим замечена не была, просто ее реплика про правильность
прозвучала слишком обидно.
– Намекаю, что пора перестать
цепляться за детство и наивные мечты, Виола. Я прекрасно знаю твою
историю, по-человечески сочувствую, но бесконечно себя жалеть
невозможно, а идти вперед нужно. Пора взрослеть, выбирать, что тебе
важно, и искать пути достижения целей. Ты же, несмотря на всю якобы
упертость, похожа на медузу, которую выбросило на берег –
расплылась бесформенной жижей. Признаки жизни подаешь, только если
палкой ткнуть!
У меня не нашлось слов, чтобы ей
ответить. Я просто шла рядом с ней и переваривала.
Кэтрин же продолжала:
– С таким телом, как у тебя, и
возможностями, – она покосилась куда-то в область моей груди,
отчего мои скулы аж свело, – ты могла бы стать звездой этого
заведения, заколачивать по сотне кредитов в день и не знать
проблем. Тебя потому другие девчонки и не любят, чувствуют
конкуренцию на интуитивном уровне.
– А ты тогда почему не чувствуешь? –
не выдержав, спросила я. – Если все это рассказываешь?
Она махнула на меня рукой, словно
поставила крест безнадежности.
– Потому что о чем бы я тебе сейчас ни
сказала, к сведению ты это не примешь. Будешь и дальше сидеть в
гримерке, как улитка в раковине. Так о какой конкуренции с твоей
стороны может быть речь?
Вот так и открываются глаза на жизнь.
Я никогда не считала Кэтрин подругой, скажем, самое близкое
определение – знакомая, с которой можно поговорить по пути до
монорельса. Для нее же я оказалась всего лишь
девчонкой-неудачницей, которую решила поучить взрослая
тетя.
– Я видела твой сегодняшний танец, –
вдруг сменила она тему. – Знаешь на что похоже?
– На что?
– На образцово-показательное
выступление на соревнованиях. Четко, выверенно и под линейку. А
души нет. Все с таким натянутым выражением лица и отрисованной
улыбкой, что любому станет понятно – ты не кайфуешь от танца, ты
исполняешь повинность.
Ну да, так оно и было. Кэт очень четко
охарактеризовала мое внутренне состояние на сцене.
Мы добрались до платформы и весь
обратный путь в поезде провели молча. Я смотрела в окно, а она
читала книгу на новеньком голографе. В отличие от меня, у Кэт
всегда были деньги на собственные хотелки.