Я вышла раньше и всю дорогу до съемной
конуры пребывала в размышлениях.
Кэтрин танцевала, как она выразилась,
“с душой”. Даже я, когда впервые увидела ее у пилона, замерла с
раскрытым ртом. У нее никогда не было недостатка в заказах: она
выходила в зал, общалась с мужчинами, некоторые после приглашали ее
в отдельную кабинку для привата. Но самым интересным клиентом у нее
был Папуся, так его называли остальные девчонки, пока Кэт не
слышала. Он всегда платил ей больше всех, но танцев не требовал.
Папуся обычно приходил по пятницам, выглядел устало и одиноко.
Снимал дорогой пиджак, развязывал галстук и смотрел на Кэт с
дальнего столика в углу, а потом платил ей, чтобы она просто сидела
рядом с ним и беседовала. О чем они говорили, никто не знал, а если
пытались подслушать, Кэт гнала взашей.
Я всегда видела в этом какую-то
романтическую подоплеку. Хотелось верить, что Папуся влюблен в
танцовщицу, и когда-нибудь обязательно признается ей в этом, а
потом позовет замуж. Реальность настигла меня в момент, когда я
разглядела обручальное кольцо на его пальце.
Он был всего лишь очередным мужчиной,
который убегал в стрип-бар от жены и, возможно, детей, чтобы
попялиться на голых девок.
Возможно, мне стоило взять пример с
Кэтрин и хотя бы попробовать выйти в зал, чтобы поработать
там.
***
Этим же вечером я позвонила
администратору Томасу в клуб и попросила дать мне сегодня
внеочередную смену.
– Не выйдет, и так полный комплект, –
возразил он. – Тебя ставить некуда, да и…
– Я пойду в зал, – перебила его, чем
явно ошарашила. – Короткий номер на сцене не собьет основную сетку
выступлений, а потом я никому не буду мешать! Обещаю!
– Это как посмотреть. – И все же Томас
на другой стороне задумался. – Ладно, приходи.
По всей видимости, он от меня ничего
подобного услышать не ожидал, наверное, потому и пошел навстречу.
Не каждый день увидишь Виолу в зале.
Уже сидя в гримерке, накрашенной и
готовой к выходу, я настраивала себя на подвиги.
– Просто кайфуй! – уговаривала свое
отражение в зеркале. – Представь, что на кону олимпийское золото, и
танцуй.
Сегодня звучала обработка токкаты
ре-минор, я позволила музыке унести себя, отрешиться от
происходящего вокруг. Многие бы назвали мелодию не подходящей для
такого танца, слишком энергичная в разработке, быстрая, словно
порывы штормового ветра, но я и была штормом. Распустила волосы и
кружилась вокруг пилона, подчиняясь несущему меня ритму.