- Это так. Как раз перед отъездом на вашу защиту мне удалось
переговорить с Губернатором, который рассказал о общей схеме.
Работе и сотрудничестве войск ШОС. Сейчас генштаб возглавляют
Главнокомандующие Жуков и Чжен. В новой столице, Мирном. Все
основные генералы находятся на местах и имеют постоянную связь с
центром.
- И где эти гребанные генералы были, когда мы оборонялись от
зомби?! – вскочил со своего места Резник. – У меня погибло больше
половины выживших, и ситуация с каждым днем ухудшается! Где они я
вас спрашиваю?
- Успокойтесь немедленно, иначе вас выставят, - предупредил
модератор.
- Нет, нет. Вопрос очень интересный, - поддержала Хигуль, - мы с
трудом выживаем, а оказывается где-то есть даже командование.
- Тут даже обсуждать нечего, абсолютное большинство населения
проживает на юге, - отмахнулся Ушаков, - там же и силы спасения,
как я понимаю. Только вот нам от этого не легче. Что ж. Если
считать молодого человека с двадцатью тысячами выживших, то наше
голосование теряет всякую силу. У него все равно абсолютное
большинство. Хоть и на юге.
- До нашего появления вы имели такое же преимущество, - позволил
себе заметить Максим. – И ничего, сами такие правила ввели. –
Татьяна толкнула его под столом, так что пришлось замолчать.
- Это верно. Что же, тогда нам ничего не остается делать, как
связаться по общим вопросам с центральным командованием, – сказал
модератор, - а значит голосование нужно закрыть.
- Постойте! Нет! – вскрикнула молчавшая до этого Ирина. – Мой
вопрос не ждет! У меня тридцать взрослых и почти девяносто детей.
Без еды и медикаментов они просто погибнут!
- Поддерживаю, - кивнул Резник. – Нам срочно нужны
противорадиационные препараты, на все население. Лучевая болезнь
уже начала проявляться.
- Боюсь тут мы вам помочь ничем не в силах, - отрезал Ушаков. –
У нас и так перегруз населения. Завидев огни пол города сбежалось,
почти все выжившие.
- Так давайте поселим у нас хотя бы детей? – не выдержал Максим,
- два корпуса пустые, на пятьсот человек каждый! И медикаментов с
избытком!
Все взгляды тут же повернулись к нему, но теперь в них не было
враждебности. В большинстве читалась надежда. И только в глазах
Адмирала явственно проступала жалость. В непонимании Макс
повернулся к Татьяне, у которой буквально слезы наворачивались.
Опустив голову и прикрыв лицо руками, она тихо произнесла одно
единственное слово.