– Я сожалею о вашей потере.
– Я стараюсь не думать об этом, – ответила Эдди, уставившись на огромную елку, украшенную гирляндами и игрушками. – Я рада, что проведу это Рождество вне дома.
Флинн понимающе кивнул.
– Ваши родители живы? – спросила она.
– Мой отец умер.
При виде мрачной тени, промелькнувшей в глубине его глаз, у нее снова защемило сердце.
– Мне жаль.
Он засунул руки в карманы пальто.
– Это произошло уже давно.
– А с матерью вы часто видитесь?
– Мы с ней отдалились друг от друга.
Нахмурившись, Эдди тоже засунула руки в карманы.
– О. Мне жаль.
Ей не следовало его расспрашивать.
Флинн небрежно пожал плечами, словно ему было все равно, но Эдди не поверила ему ни на секунду.
– Моя мать тяжелый человек.
– В таком случае нам придется провести это Рождество как двум сиротам.
Флинн открыл рот, словно хотел что-то сказать, но тут же его закрыл. Прокашлявшись, Эдди запустила пальцы в волосы.
– Знаете, я только что поняла, что не купила подарки своим соседям.
Флинн пристально посмотрел на ее, затем рассмеялся:
– Эдди, с этим не возникнет никаких проблем. Вы разве не слышали о рождественских ярмарках в Мюнхене?
– Рождественских ярмарках? Правда?
Ей хотелось прыгать от радости.
– Некоторые проводятся прямо на этой площади. Вы сможете найти подарки для всех.
– У меня будет для этого время?
Если она отправит подарки экспресс-почтой, они прибудут вовремя.
– У вас будет полно времени.
Сложив руки на груди, Эдди посмотрела на него:
– Когда вы мне наконец скажете, с какой целью приехали в Мюнхен?
– Пойдемте. – Он взял ее за руку, и они прошли мимо Новой ратуши, а затем вдоль торговых рядов.
– Мы все еще будем в Мюнхене, когда начнутся послепраздничные распродажи?
– Никогда не стой на пути у женщины, которая собирается на распродажу. Не беспокойтесь, у вас будет достаточно времени для шопинга.
Это, конечно, здорово, но когда они начнут работать?
Наконец он остановился и, отпустив ее руку, указал ей на здание напротив.
– Это же пивной бар! – удивленно воскликнула Эдди. – Не рановато ли…
– Уже почти полдень. Пойдемте, – сказал он, открывая для нее дверь.
Зал бара оказался просторным и уютным. Когда они сели за один из деревянных столиков, Флинн изучил меню и сделал заказ на чистейшем немецком языке.
Когда перед ними поставили высокие стаканы с пивом, она изумленно уставилась на свой.