- Хитренький такой! – возмутилась девушка, застегивая тугие
пуговки, но я уже вынесся в коридор, шлепая босиком.
Встрепанная со сна Наташа взглянула на меня диковато, словно
кроманьонка, бредущая по пещере.
- Привет! – бросил я, и рванул в ванную.
- Догоню, хуже будет! – послышался милый голос из спальни.
- Ага, щаз-з!
Ну, если честно, захват ванной – это уже моя вредность. Не люблю
душ по утрам. Ленюсь. Ладно, там, когда спать ложиться – Риткин
носик страдать не должен. А сейчас-то зачем? Смысл? Чтобы «Ижик»
насладился запахом чистого тела водителя?
- Логики – ноль целых, хрен десятых… - пробурчал я, пуская
холодную. У-ух… Ледяные струи пробрали «до глубины души», как
Ивернева выражается, еще одна верноподданная Мойдодыра.
А теперь горяченькой… Теплая вода ошпарила, как кипятком.
- Ми-иша! – захныкали под дверью. – Пусти-и! Я тоже хочу-у!
- Нельзя! – отрезал я, восхищаясь собственной твердостью и
непреклонностью. – А то опять опоздаем!
- Ну, Ми-иш!
Зверски выпятив челюсть а ля Шварценеггер, я обтерся «полотенцем
пушистым», и влез в футболку. За дверью стояла надутая Рита,
изображая обиду.
«Для зачина» я нежно поцеловал лебединую шею, ощущая под губами
биение жилочки, а затем задрал подол рубахи, и ущипнул за мягкое
место. Радостно взвизгнув, девушка влетела в ванную.
- Как у вас хорошо… - вздохнула Наташа, отталкиваясь плечом от
стены. – Светло, чисто… Я про атмосферу.
- Важней всего – погода в доме, - поднял я палец, смутно
припоминая пару «Долина – Булдаков». – Яичницу будешь?
- Ага! С колбаской?
- А як же! – я открыл холодильник, доставая слагаемые завтрака,
и соображая, когда же из меня выпарятся украинизмы.
- Миш, - неуверенно начала стажёрка, - мне как-то неловко вас
объедать. Может…
- Не может! Чаще пленяй и ублажай мое чувство прекрасного, а уж
мясопродукты я и сам куплю. Кстати, а ты почему не носишь тот
батничек? Такое чудное декольте…
- Да ну тебя! – смутилась Наташа.
- Жадина ты, потому что, - горько попенял я, выкладывая на
сковороду порубленные «Охотничьи колбаски». – Мне посмотреть не на
что со вкусом, а ей жалко, видите ли!
Девушка стыдливо захихикала, вяло отмахиваясь, из-за чего полы
халатика чуть-чуть разъехались, открывая манящую ложбинку. Я сразу
заулыбался, довольный, как кот, налопавшийся сметаны. Накокал шесть
яиц на скворчавшие колбаски, и уменьшил огонь. Тут главное – не
упустить момент, когда белок более-менее готов, и не пережарить
желток. Не упустил.