— Какого хрена я тебе вообще это сказала, дура! Хотя ты определенно дурнее меня. Не пойму я тебя, Леська, то ты бойкая и острая на язык, то такое ссыкло, что мне страшно становится за тебя.
— Если бы ты знала, как мне страшно от самой себя. И вообще…, — смотрю на себя в зеркало и впервые понимаю, что внезапно возникший в моей жизни Игорь, в общем-то прав. От этого становится невыносимо горько. — Инн? Я страшная? — провожу руками по наспех обрезанным волосам, которые сейчас представляют собой что-то отдаленно напоминающее каре, и вновь хочется от души расплакаться.
— Глупости не говори, — Инна встает с кровати и подходит ко мне сзади, кладет руки на плечи и легонько их сжимает. — Единственный в тебе недостаток — это маленький рост и худоба. С первым бесполезно бороться, разве что, сменить кроссовки на туфли, ну а второе решается быстро — откормить и точка, — игнорирую Иннину реплику о моих «единственных недостатках», прекрасно понимая, что она меня просто успокаивает.
— Ну зачем?
— Что?
— Зачем я обрезала волосы?! Дура! А ноздри? Ноздри у меня большие и широкие? — перевожу взгляд на Инну, которая в ответ лишь округляет глаза и, приложив мне ко лбу кулак, начинает стучать им по моей черепушке.
— У тебя мозг вообще как, работает или от голодания сдох? Чего ты несешь? Какие ноздри?
— Сегодня мне сказали… точнее вчера, что я плоскогрудая, плоскозадая и широконоздревая уродина.
— Широконоздревая?!
— Ну я не знаю, как это говорится. Ты же прекрасно поняла. А еще он сказал, что на меня ни у кого не встанет. Ну… член в смысле.
— Тю, встанет еще как. Но волосы ты реально зря обрезала. Ну да ладно, они у тебя благо растут не как у меня, три волосины за год. Скоро отрастет такая коса, что ты этому чмушнику обмотаешь ею его шею, а кончики в ноздри вставишь, чтобы у него в носу защекотало.
— Никакой он не чмушник.
— Кто это вообще такой?! — не унимается Инна и хватает меня за рукав кофты, как только я отхожу от зеркала.
— Мужчина.
— Ну понятно, что не баба, раз не встанет. Где ты его откопала?
— Это скорее он меня откопал под двумя уродами.
— В смысле?!
— В прямом, меня снова затащили… только уже в кусты, и если бы не он, то… в общем, ты все поняла. Поэтому он кто угодно, но не чмушник.
— Лесь, давай к бабке сходим.
— К какой бабке? — непонимающе уставилась на нее, одергивая рукав кофты.