В тот вечер в антракте они весело болтали о наступающем празднике, о том, как важно встретить Рождество в кругу семьи, о его родителях в Шотландии, о ее матери в Лондоне, о том, что они будут делать и с кем увидятся. О себе она рассказала крайне мало. Он – гораздо больше. Позже, когда звонок пригласил зрителей обратно в зал, Алистер сунул ей свою визитку и застенчиво сказал, что если она когда-нибудь пожелает встретиться, чтобы выпить по стаканчику чего-нибудь эдакого или по чашке кофе, или же ей будет интересно посмотреть его бизнес…
– Что за бизнес? – спросила Каролина.
– Утилизация и переделка, – ответил Маккеррон.
– Переделка чего?
– Увидите сами.
Если честно, он не ожидал, что из этой встречи что-то выйдет, однако не прошло и двух недель, как она заглянула в его магазинчик на Уайткросс-стрит. Там Алистер продавал то, что своими руками мастерил из разного хлама, который находил на гаражных распродажах, в лавках старьевщиков и даже на свалках. Огромные заводские шестерни становились столами, из клюшек для игры в поло получались лампы, с помощью слоя лака металлические садовые стулья превращались в антиквариат, подернутый благородной патиной, мастерски скрывавшей пятна ржавчины и облупившуюся краску. Выброшенная мебель обретала новую жизнь.
Каролина была очарована. Ведь, не стоит кривить душой, он прекрасно знал свое дело. У нее же было полно вопросов: например, как он решал, во что именно переделать старую вещь. И Алистер опустил страждущую руку в фонтан ее восхищения. В магазине были люди, но ему не терпелось избавиться от них, чтобы полностью одарить Каро своим вниманием.
Он заикался и краснел, всячески пытаясь скрыть то, что было написано у него на лице: а именно животное желание, которое он не имел возможности удовлетворить.
Она осталась до закрытия магазина, а затем они пошли чего-нибудь выпить. Три часа болтали о том о сем, и единственным, что Алистер запомнил о том вечере, было то, что его сердце готовилось вырваться из груди, а мошонка сгорала от похоти.
Подойдя к машине, его спутница призналась ему, что он ей нравится: то, с каким интересом он ее слушает, то, как ей хорошо и приятно в его обществе…
– Что странно, ведь я почти не знаю тебя, – призналась она. – Но у меня такое чувство, что я…
Он не удержался и поцеловал ее. Была ли это животная похоть или что-то другое, но он должен был почувствовать ее в своих объятиях. К его удивлению, Каролина ответила на поцелуй. Губы ее раскрылись, и она прижалась к нему всем телом. Когда же его руки скользнули от ее талии выше, к пышному бюсту, чей вес он тотчас ощутил у себя на ладонях, она не издала даже писка протеста.