– Помочь мне? – рыцарь рассмеялся скрипучим, словно старая телега, смехом. – Никто не в силах помочь рыцарю Курту! Он больше не человек, а мерзкое исчадие злых сил.
– Знаю, не по своей вине вы потеряли человеческое обличье, но раз вы не причинили никому зла, то можно спасти хотя бы вашу душу.
– Ох, незнакомец, дорого бы я отдал за спасение. Присядь, послушай мою историю, она горька и тосклива, но слишком много лет мне некому было ее рассказать.
Фридрих запахнул плотнее свою куртку и приготовился слушать.
– Чудная жизнь царила в замке много лет назад. Страной правил справедливый и благородный король Хельмут. Он жил в ладу с соседями, и страна наша не знала войн и напастей. Мой отец верой и правдой служил королю, и я так же собирался верно служить нашему славному королевству. Но подлый Клаус выбрался из заточения и привел на нашу землю беды и несчастья. Как только нечисть выбралась из башни, голодные вампиры ринулись на нас, словно полчища саранчи. Люди погибали, не умея защититься от них. Вскоре и мой отец умер, став их очередной жертвой. Но перед смертью он успел мне сказать, что наша семья хранила серебряную печать. Она может навечно запереть вампиров обратно в башне Фергельтунг. Я начал искать ее по всему замку, надеясь спасти страну от беды, и нашел! Да, видно, проклятый барон Блутзаугер прознал об этом. Как-то ночью в ворота замка постучала незнакомка, и я впустил ее. Ах, как хороша была гостья! Молодая красивая девушка, прекрасная, словно сказочная принцесса. С первого же взгляда я всем сердцем полюбил ее. Бедняжка сказалась больной, и все обитатели замка старались ухаживать за ней. Уж очень бледна была ее кожа и в губах словно ни кровинки. Она куталась в теплую накидку и почти ничего не ела.
Солнца она тоже не выносила, жаловалась, что оно сожжет ее нежное личико. А я, забыв все наставления отца, не хотел замечать тревожных знаков. Вскоре она приказала завесить зеркала, мол, ночью в них отражается луна и мешает ей заснуть. Велела убрать из замка всех охотничьих собак, что приносят ей головную боль своим лаем. Ах, если бы сразу я насторожился, да куда там, любовь совсем застила мне глаза. Вскоре слуги в замке начали умирать один за другим. Уже и дня не случалось, чтобы кого-то не хоронили. А моя невеста сразу начала выздоравливать. Щеки ее порозовели, глаза ярко сверкали, а губы стали такими красными, словно кровь.