Но затем краски вернулись, и неистовая волна памяти снова накрыла меня.
«Нет!» – запаниковала я, испугавшись холода, боли и самого страха.
Но это было другое воспоминание. Воспоминание внутри другого, последнего – как последний глоток воздуха – и все же, каким-то непостижимым образом, ярче и сильнее.
Чернота заслонила все, оставив одно лицо.
Лицо, которое выглядело для меня настолько же чужим, как для этого нового тела – безликие змеевидные щупальца моего прошлого носителя. Лицо, словно на картинках, с помощью которых меня готовили к этому миру. Их было сложно различить, разобраться в крохотных нюансах форм и оттенков – единственных показателях индивидуальности. Все одинаковые, как на подбор: посередине нос, над ним глаза, под ним губы, уши по бокам. Все чувства, кроме осязания, сосредоточены в одном месте. Череп обтянут мышцами и кожей, волосы – на самом верху и на странных щетинистых полосках над глазами. У некоторых мужских особей щетина покрывает и нижнюю челюсть. Цвет варьируется оттенками коричневой гаммы: от бледно-кремового до почти черного. Как еще их различишь, если не по цвету?
Это лицо я бы узнала из миллиона.
Я не могла отвести глаз от правильного, золотисто-коричневатого прямоугольника с чуть выступающими скулами. Волосы, покрывавшие только верх головы и щетинистые полоски над глазами, были всего на несколько тонов темнее, чем кожа, – если не считать нескольких соломенно-желтых прядок. Радужка глаз – чуть темнее волос, но тоже со светлыми крапинками. Крохотные морщинки вокруг глаз; ее воспоминания подсказали, что это следы улыбок и яркого солнечного света.
Я не знала, что здесь принято считать красивым, но вдруг ясно увидела, что передо мной – воплощение красоты. От него невозможно было оторваться. И как только я поняла, лицо исчезло.
«Мое», – пронеслась чужая мысль, которой там было не место. И я снова застыла, пораженная. Здесь должна быть только я. Почему же мысль прозвучала так уверенно, так отчетливо?..
Невозможно. Откуда ей взяться? Теперь это я.
«Мое, – обрушилась я на нее, в каждую букву вложив всю свою властность и силу. – Всё здесь мое».
«Почему же тогда я ей отвечаю?» – спросила я себя, и тут мои размышления прервал звук голосов.