И все же долго Гермиона не выдержала:
– Ей, кажется, гувернантка тебя ищет! Или мне сказать маме, что ты выводишь из себя гостей и тебя следует отправить наверх, где тебе самое место?!
Виола, ничуть не встревоженная угрозами сестры, вздохнула:
– Не пойму, почему бы тебе не выйти замуж за Хастингса и разом не покончить со всем этим?
Выйти за Хастингса? Да, конечно, мать каждое утро твердила то же самое, но лорд Хастингс?! Конечно, про молодого барона нельзя сказать ничего дурного, кроме того, что он… не он!
Гермиона сурово оглядела младшую сестру в напрасной надежде немного ее усмирить:
– Оставь меня в покое!
– Не могу. – Девочка кивнула в сторону стола с большой чашей для пунша посередине.
– Меня прислала мама. Просила последить, чтобы кузина Флоринда больше не пила шампанского. Она и так уже под мухой. Еще немного – и, вскочив на стол, запоет «Shule Aroon».[2]
– Под мухой? Страшно подумать, что скажет мама, если услышит подобное выражение из твоих уст! Где ты его подхватила?
– От тебя! – самодовольно сообщила Ви. – Только вчера ты сама говорила Индии Бакстон, что Гриффин вечно приходит домой под мухой, и…
– Да-да, можешь не продолжать, – поспешно перебила Гермиона.
– Вот это и называется «под мухой», верно? – спросила Виола, кивая в сторону кузины Флоринды, правившей бал у заветной чаши с пуншем: в каждой руке по полупустому бокалу, шляпка лихо съехала на ухо, а ее хозяйка раскачивается взад-вперед, не обращая внимания на то, что шерри вот-вот выплеснется на пол.
– К несчастью, да, – согласилась Гермиона, от всей души желая, чтобы Флоринда была чьей-то другой кузиной.
Иногда ей казалось, что принадлежать к семейству Марлоу – тяжелое испытание…
Словно услышав безмолвный призыв о помощи, их мать, графиня Уолбрук, ринулась к дочерям через всю комнату. По пути она еще успевала направо-налево раздавать воздушные поцелуи подругам и приятельницам. Ничего не скажешь, пусть леди Уолбрук не урожденная Марлоу, но иногда кажется, что именно она ревностнее всех блюдет честь семьи.
– Дорогие, вот вы где! – воскликнула она, направляясь к дочерям.
Настроение графини было лучше некуда, и почему бы нет? Дом полон гостей, сын женился, и оставалось пристроить всего четверых детей!
– Такой счастливый день! Жаль только, что вашего отца здесь нет. Но смею сказать, он всем сердцем одобрил бы Шарлотту!