Валерия обняла малыша, растрепала его вихры и чмокнула в
макушку. И не смогла сдержать улыбки, когда увидела, как из кухни вышел высокий
подтянутый мужчина. Его виски уже заметно посеребрила седина, но он по-прежнему
оставался в форме, и она могла поспорить, что на стуле он оставил эспандер,
перед тем как встать и поспешить к ней.
- Воробей, это здорово, что ты к нам загнула.
- Привет, папа Петя. Я соскучилась, и вот, - отстраняя
младшего брата, она, словно фокусник, достала из его волос на макушке киндер, -
это тебе, мелкий.
- А второй? – хитрый мальчишеский взгляд заметил и другое
шоколадное яйцо. – Второй кому? Тоже мне, да?
- А ничего у тебя не слипнется? Второй маме и папе. Да, а
мама дома?
- Мама на смене, - Пётр Михайлович помог Лере снять куртку и
вешал её на плечики. – Мы с Тараской одни сегодня хозяйничаем. Собрались ужин
готовить, поможешь?
- Конечно, дай только руки помыть.
На кухне они крутились вдвоём. И только когда оставались
одни Валерия обращалась к Петру Михайловичу, называя его «папой». Так было
проще. Родного отца она любила и не забывала ни на минуту. Но и называть того,
кто изменил не только её жизнь в лучшую сторону, но жизнь мамы сухим «дядя
Петя» не хотела. Тем более, что он всегда был честен с ней. Это к ней, к
Валерии, он пришел первой и прямо сказал, что ему нравится её мама, и что у
него вполне серьёзные намерения. И что готов выждать положенный срок и начать
открыто за ней ухаживать. Это ей, первой, спустя год он показал кольцо, и
спросил, достаточно ли оно хорошо для любимой женщины. Это он взял их с мамой
за руку и решительно увёл из дома бабушки и деда, когда назревал очередной
большой скандал. Он заступился за ту, которую любил, когда родная мать стала
поносить и оскорблять её за связь Петром Михайловичем. Хотя Валерия прекрасно
понимала, что бабушка больше злилась из-за того, что мама, если выйдет замуж,
перестанет приносить в дом деньги. Скряжничество и скупердяйство, умноженное на
жажду накопительства, было у бабушки в крови. Вот только глядя на ту
обстановку, в которой они жили всё это время, никто и никогда бы не подумал,
что они живут в достатке. Старая мебель, выцветшие обои, из вещей и продуктов
только самое необходимое. И вечные попрёки.
Вот так Лера с мамой и переехали в квартиру участкового со
странной, но звучной фамилией Велетень. Его дом находился всего в двух
кварталах от дома бабушки и деда, и вскоре старики смирились. Дед скучал по
внучке и приходил к ним часто. И быстрее сошелся с новым зятем. А вот бабушка…
Валерии казалось, что она так до самой смерти не смогла простить маме, что та
ушла от неё, точнее, из-под её каблука. Но в этом доме, в этой новой жизни всё
стало совершенно по-другому. Мама чаще улыбалась. Точнее, она светилась от
счастья. Это поначалу Лера ревновала её к прошлому, а потом и сама сердцем
прикипела к «папе Пете». А когда родился Тарасик, как ни странно, они стали с
отчимом ещё ближе. И вовсе не потому, что вчетвером в двушке им стало тесно, а
потому, что стало теплее. Новая жизнь налаживалась в прямом смысле.