- Держишься?
Они глотали так необходимый легким воздух, не отпуская
взгляд друг друга. И только после того, как Лера кивнула, он быстро и
импульсивно освобождал из петелек пуговицы на манжетах. Бросил рубашку поверх
куртки и пристально смотрел на неё.
Валерия не понимала, что она делает. И этот изучающий взгляд
нисколько не пугал. Она, прикусив губу, словно человек, лишенный зрения,
кончиками пальцев изучала его. Он дрожал, стоило ей остановиться и задержаться,
рисуя узор на его коже короткими ноготками. И эти электрические импульсы
передавались и ей.
Давид не был сильно накаченным мужчиной. Но его рельефная
грудь с короткими волосками произвела на неё впечатление. Не было ярко
выраженных кубиков пресса, но тем не менее его живот был стальным. И она могла
поспорить, что если бы по какой-то непонятной причине захотела дать ему под
дых, то сломала бы руку. Поднимая глаза и перехватывая любопытный взгляд, Лера
уловила его неуверенность. Как будто он боялся, но чего? Что она остановится
или продолжит? И вот сейчас она сама не знала, что делать дальше.
Рука Давида двигалась вверх по её шее, по коже головы, пока
не достигла затылка. Указательный палец легко подцепил резинку и распустил
пучок. Тряхнув головой, Валерия позволила каштановому водопаду рассыпаться
блестящими локонами, и улыбнулась, когда услышала:
- Мой растрёпанный воробей.
Он снова наклонился, одной рукой сжимая её затылок, а другой
удерживая на весу. Провел кончиком языка по её губам, заставляя их раскрыться и
впустить его. И от одобрительного урчания, что вибрировало между ними, она
потрясённо вздохнула и крепче вцепилась в него.
Ногой открывая дверь спальни, Давид отнёс Валерию к кровати
и поставил на ноги. Его руки пробрались под край топа, вызывая в теле приятную
дрожь, пока не оказались под грудями. Накрыли их, неспешно огладили, изучая и
исследуя. И когда ногти больших пальцев царапнули и без того напряжённые соски,
колени Валерии дрогнули. Она сжала плечи Давида, стараясь удержаться и не
упасть.
- Ложись.
Лера не смогла ответить, только кивнула. Неловко плюхнулась
на кровать и, опираясь на локти, двигалась дальше от края, пока её ноги
перестали свисать. Наблюдала, как Давид, с довольной усмешкой, что пряталась в
уголках губ, внимательно изучал её. Расстегнул пуговицу на поясе джинсов,
разулся, а затем наклонился, чтобы снять носки. Достал из заднего кармана
бумажник, раскрыл его, и через секунду рядом с ней плюхнулся блестящий
небольшой четырехугольник. Она нервно сглотнула и снова перевела взгляд на
Давида. И то, что видела в глубине его глаз, говорило о полной капитуляции. О,
Боги, он хотел её. И этот решительный взгляд, и все его действия не оставляли
сомнений, что он собирался взять её. И у неё не было права выбора в этом
вопросе. Но вот только это не беспокоило. Сердце в груди билось так сильно,
будто она снова оказалась на самых высоких в мире американских горках;
вагонетка поднялась на самый пик и была готова сорваться в пропасть. Но это,
черт возьми, не было правильным! Вот ни сколько. Потому что, (Лера прикрыла
глаза и вздохнула), потому что она воровка. Она украла его бумажник. И вместо
того, чтобы признаться, нагородила кучу лжи. И это надо было остановить, пока
всё не зашло слишком далеко.