Но, собираясь открыть глаза и встать с кровати,
почувствовала, как проседает матрац под тяжестью тела Давида. Его рука
осторожно надавила на плечо и мягко толкнула обратно. Ещё мгновение, и её тело
было зажато между его ног, а сам он склонился, удерживая вес на одной руке.
Не произнося ни слова, он лёгким и невесомым движением
кончиками пальцев обрисовал контур её лица. И она так естественно отреагировала
на это, прижимаясь к нему, поворачивая голову и подставляясь под эти нехитрые
ласки. Оголённые нервы искрили, когда Давид толкнулся в неё бедрами. Закатывая
глаза и выгибая спину, Лера застонала и вцепилась в его бицепсы, будто он был
единственным спасением на краю пропасти, к которой подвел так быстро и
стремительно.
- Сладкая моя, если скажешь мне остановиться…
- Я… не… не могу, не останавливайся. Продолжай. Пожалуйста.
В считанные секунды его взгляд из неуверенного и
наполненного нежностью превратился в тёмный и опасный, заряженный страстью и
решимостью. Кадык Давида дёрнулся. Его руки скользнули вниз, несмело проникли
за край топа, приподнимая его. Он замер и внимательно наблюдал за её реакцией,
как будто ждал подтверждения, что она действительно этого хочет, и разрешения
продолжить. Вместо слов Лера подняла руки над головой и смотрела, как, не
прерывая зрительный контакт и улыбаясь, он тянул ткань вверх, обнажая её грудь.
Выдохнув, Давид сел на пятки, отбрасывая майку в сторону, и несколько секунд,
казавшихся вечностью, смотрел на неё. И под этим наполненным тяжёлой похотью
взглядом, соски затвердели.
- Я хочу видеть тебя всю, целиком, - цепляя резинки штанов и
трусиков, Давид медленно тянул их по ногам. – Хочу прикасаться к тебе.
Чувствовать. И чтобы ты чувствовала меня.
Странно было лежать перед ним голой. Но вот на удивление
совершенно не стеснительно. Валерия просканировала его тело и задержала взгляд
на внушительной выпуклости, скрытой тканью темно-серых боксеров. Прикусив
фалангу указательного пальца, чтобы скрыть усмешку, она встретилась с его
глазами.
- Знаешь, а счёт снова в мою пользу, - ей нравилась
удивлённо приподнятая бровь Давида. – На мне нет ничего, в то время как на
тебе… Надо уровнять положение.
Приподнимая ножку и вытягивая пальчики, словно балерина, она
легко коснулась его груди и провела дорожку вниз, пока стопа не коснулась его
эрекции. Несильно надавила, улавливая тихий стон и замечая, как Давид, от
удовольствия, закрыл глаза. А потом подцепила резинку трусов и намекнула, что
пора бы избавиться от них. Дерзкая ухмылка скривила его рот. Приподнимаясь и
дразня, он медленно спустил боксеры до колен. Теперь была её очередь
удивляться: размером явно чуть больше среднего, толстый, обрезанный, его член
подпрыгнул и замер по стойке «смирно», гордо поднимаясь над бархатистой кожей.