Впрочем, причина, вызвавшая стеснение, не относилась к моему
стриптизу. Она крылась глубже: в тех ничтожных деталях, что неизбежно беспокоят
женщину. Скажем, бюстгальтер, не подходящий к юбке, или, опять же, растрёпанная
причёска. А не покрашенные на ногах ногти и вовсе выглядели катастрофой века.
Из-за чего я чувствовала себя так, будто стояла абсолютно голая.
К счастью, Олег смотрел скорее на грудь, чем на дрожащие от
волнения ноги, и в своих мыслях (что было предельно ясно) уже не раз успел
раздеть меня полностью.
– Вы были лучшей, – не стал отпираться он. – Пусть и
решились всего на семь предметов.
Я аж застыла, забыв про холод и стыд, не в силах выдавить из
себя ни звука. Да что такое! Это какая-то шутка или он хочет продолжения шоу?
– Всего на семь, – вновь обретя дар речи, я от отчаяния
потянулась к юбке. Как под гипнозом, хотя мне было понятно, что это просто
способ манипуляции. – А сколько надо?
– Зависит только от вас. Мы ведь пытаемся оценить доверие.
Я рассмеялась. Стриптиз в моём понимании уже никак не
относился к сказанному. В ту же секунду юбка скользнула вниз и улетела в
направлении кресел. А я осталась: уже за гранью отчаяния, но не согласная
упускать победу. И понимая – любой мой следующий шаг будет не шалостью, а
падением в пропасть.
То, что случилось между нами дальше, происходило как в
другой вселенной. Всё заняло не больше пяти минут, но это время показалось
вечностью. Я без раздумий избавилась от бюстгальтера, и мы в молчании
уставились друг на друга. Олег – с улыбкой, а я – с упрёком в глазах, тщетно
пытаясь отвести их в сторону.
Усилием воли мне удалось зажмуриться и подавить растущее
возмущение. Ну, разве он, придумавший этот тест, был виноват в моём покорном
согласии? “Да, точно он!” – вопил как резаный разум, однако с ним не
соглашалось сердце.
Неудивительно, что эти противоречия и тут, и там
выплёскивались наружу; и пока грудь вздымалась от возбуждения, щёки пылали от
стыда и злости. А по ногам незримой колючей проволокой без сожаления поднимался
холод.
Огонь и лёд сошлись внизу живота, вызвав чудовищное
высвобождение силы. Той, первобытной, готовой потоком страсти снести последние
бастионы разума. От наваждения, обрушившегося на меня, я только чудом не
сложилась вдвое. После чего уже в каком-то бреду одним движением избавилась от
последнего. И снова застыла, внезапно сообразив, что совершила практически
невозможное.