То благодушие, что излучала девушка, плохо вязалось со
вчерашним образом. Видимо, Ницще как-то проник ей в мозг и отыскал там нужный
переключатель. Боясь разрушить хрупкое равновесие, я тоже сделалась максимально
милой.
– Всех нас? – в потоке её сумбура именно это показалось
важным.
– Ну да, конечно. Не буду держать в неведении – Олег одобрил
вашу кандидатуру. Значит, мы вместе, – в её огромных глазах плескался целый
океан восторга. – Вы уж простите. Наша встреча вчера… Определённо, я была не в
духе.
– Ну, кое-кто ещё не давал согласия, как бы заманчиво ни
выглядели перспективы. Лучше скажите… Мне второй день везёт или у вас здесь
отделение морга?
Она не обиделась. Лишь встала из-за стола и по-мальчишески
протянула руку.
– У нас порядок. А то, что сейчас вы тут – и есть согласие,
Вероника Игоревна.
Я машинально пожала её ладонь, слегка опешив от этой
официальности, и подивилась, с какой немыслимой скоростью моя собеседница
меняет образы.
– Так что насчёт чая?
– Ах да, пойдёмте на кухню, – снова мгновенно переключилась
девушка. – Там сейчас пусто, – и, выбравшись из-за стола, она направилась к
ближайшей двери.
Я двинулась следом, отбросив лишние мысли и с интересом
разглядывая Кристину. На каблуках, вся одетая в белое она буквально источала
холод. И даже в походке, уверенной и изящной, читался крайне непростой
характер. Как у меня. А значит, наше знакомство сулило массу столкновений в
будущем.
В просторном зале, выделенном под кухню, я насчитала аж
двенадцать столиков. Плюс холодильник, огромный бойлер в углу, посудомойку и
четыре микроволновки.
– Садитесь там, – почти что тоном начальника довольно резко
произнесла Кристина, и, указав на место возле окна, всё с той же грацией
подлетела к бойлеру.
Я подчинилась, с замиранием сердца увидев прежде незнакомый
город. Блестящие крыши, тянущиеся до горизонта, и исчезающую за изгибом реку.
Словно внизу раскинулась не столица, а погружённая в сладкий сон провинция.
– Что? Впечатляет? – поставив поднос на стол, девушка тихо
опустилась рядом. – А вы говорите… Когда за окном такое, хочется спрятаться от
любого звука.
– Так Кант – укрытие? – сделав один глоток, я снова
взглянула на безмятежный город. – Или, напротив, вас его философия ввергает в
полное единение с миром?
– Звёздное небо надо мной и моральный закон во мне, – как по
учебнику выдохнула Кристина. – С первым понятнее… – она взяла свою чашку и в
замешательстве опустила брови.