Эйдан поднял глаза на своего отца с потрясением и благодарностью во взгляде, и Дункан ощутил удовлетворение от того, что он, по крайней мере, спас жизнь своего сына.
Дункан услышал приглушенные крики и, обернувшись, он с благодарностью осознал, что груда щебня, по крайней мере, преградила путь преследующим солдатам.
Они побежали дальше, Дункан старался не отставать, слабость и раны от заточения беспокоили его. Он все еще был голоден, покрыт синяками и ранен, каждый шаг требовал болезненных усилий. Но Дункан заставлял себя продолжать бежать, хотя бы ради того, чтобы убедиться в том, что сын и его друзья выжили. Он не мог подвести его.
Они свернули в узкий угол и достигли развилки в переулках. Они остановились, глядя на Мотли.
«Мы должны уходить из города!» – в отчаянии крикнула Кассандра Мотли. – «Но ты даже не знаешь, куда идешь!»
Мотли посмотрел сначала налево, потом направо. Очевидно, он был озадачен.
«В этом переулке находится бордель», – сказал Мотли, глядя направо. – «Он выведет нас из города».
«Бордель?» – переспросила Кассандра. – «Хорошие у тебя знакомые».
«Меня не волнуют твои знакомые», – добавил Энвин. – «Если они не помогут нам выбраться отсюда».
«Давайте просто надеяться на то, что он не заблокирован», – вставил Эйдан.
«Пойдемте!» – крикнул Дункан.
Мотли снова побежал, свернув направо. Он был не в форме и тяжело дышал.
Они свернули и последовали за ним, надеясь на Мотли, который бежал по покинутым переулкам столицы.
Они сворачивали снова и снова, пока, наконец, не подбежали к низкому каменному арочному проходу. Они все пригнулись, пробежав под ним, и, когда выбежали с другой стороны, Дункан с облегчением обнаружил, что она открыта. Он был рад видеть вдали задние ворота Андроса, открытые равнины и пустырь за ними. Сразу за воротами находились десятки пандезианских лошадей, которые, очевидно, были привязаны своими погибшими всадниками.
Мотли улыбнулся.
«Я же вам говорил», – сказал он.
Дункан побежал вместе с остальными, набирая скорость, чувствуя, что он снова становится самим собой, ощущая новый прилив надежды, когда вдруг раздался крик, который пронзил его в самую душу.
Он остановился и прислушался.
«Подождите!» – крикнул Дункан остальным.
Они все остановились и посмотрели на него так, словно он сошел с ума.
Дункан стоял и ждал. Разве это возможно? Он мог бы поклясться в том, что слышал голос своей дочери. Кира. Неужели ему померещилось?