— Потому что кончается на «у», — ответил он. Что ж ей сказать-то? Чтобы не загубить светлую девичью мечту о принце? Впрочем, какая разница, если она уже упёрлась: ничему не поверит. — Скользкий он, Артём твой. Невнятный. Мутный. Я таким не доверяю.
— Хорошо, что я не вы, — усмехнулась она. Так многомудро, словно всё в жизни уже видела, всё знает и в людях разбирается. Что и следовало ожидать: не поверила. И на «твой Артём» не возразила.
Лис выдохнул. Ох уж этот юношеский максимализм, идеализм и идиотизм.
Но спорить не стал.
— Лис — это же прозвище? — неожиданно спросила она.
— Это позывной.
— Вы служили?
— Я воевал, — усмехнулся Лис. И это был неправильный позывной. Во внешней разведке нельзя, чтобы позывной ассоциировался с именем или внешностью — чем рандомнее, тем лучше, а Лис был рыжий. Но прижилось.
— У вас же есть имя? Обычное имя, как у всех?
— Конечно, Алина, у меня есть имя. — Девушка смотрела на него выжидающе. Лис улыбнулся и не стал играть с ней в угадайку. Да и зачем? Сейчас они расстанутся, и он о ней больше никогда не вспомнит. Ну, разве что заедет забрать свои документы, когда найдут чемодан. Но она может отправить их по почте. Так что другого случая узнать его имя у неё не будет. — Меня зовут Динар. Динар Абакаров.
Она резко набрала воздуха в грудь, словно услышала то, что никак не ожидала, а потом также коротко выдохнула:
— Динар?
Картинку, что нарисовало воображение в ответ на её неровное, учащённое дыхание и приоткрытые губы, шепчущее его имя, ей лучше не знать.
Но Лис мог поклясться, что помимо игры его богатого воображения, он снова почувствовал этот опасный, неуправляемый, чреватый последствиями толчок изнутри, отдающий в грудь, в пах, в башку. Чёртова девчонка, вопреки всему, становилась эпицентром какого-то губительного и безрассудного катаклизма, который ничто не предвещало. Ну разве что Ирка, которая с присущей ей заботливостью предупредила, когда звонила первый раз:
— Только не вздумай её трахнуть, Абакаров!
Лис фыркнул в ответ:
— Ты за кого меня принимаешь, Ирина Леонидовна?
— За того, кем ты являешься, Лис. Бессовестной скотиной и бабником.
— Я тебе не изменял, — возмутился он на «бабника», а что скотина: ну, что есть, то есть. — Никогда, Ир, с нашей первой встречи.
— Конечно, не изменял. Сначала не мог, потому что пил. И это я тебя, между прочим, вытащила из той задницы.