[1], невольно пригляделся к
одному из заголовков на третьем развороте и тут же поморщился: нет,
ну сколько можно мусолить убийство бывшего сенатора Жоржа де
Геккерена д’Анте́са? Эти писаки готовы печатать любую чушь,
лишь бы только увеличить продажи: ну какая может быть месть за
давнюю злополучную дуэль с русским поэтом Пушкиным, если
самому тупому парижанину все ясно и понятно?.. Не держался бы
престарелый баронтак крепко за портмоне, глядишь и жив остался —
когда предлагают «кошелек или жизнь», выбор должен быть очевиден! И
вообще, кой дьявол его понесло в тот трущобный бордель? Если так уж
захотелось вспомнить сомнительные наклонности юношеских лет, то мог
бы взять чистенького юнца на содержание, и...
— Где эти чертовы Жак и Николас?..
Уже давно готовые к дегустации вина и сыра охранники ждали
товарищей целых пять минут, после чего проявили закономерное
недовольство:
— Вечно эти бездельники опаздывают!
— Начнем без них?
— Именно, и нам достанется больше!..
— К чему этот спор, я всегда могу сбегать за добавкой…
Оборвав шутливый галдеж, старший охранник объявил что лично
поторопит лентяев. Уже закрывая дверь караулки, он услышал
характерный скрип и чпоканье пробки, покидающей узкое горлышко
бутылки, беззлобно пробормотав:
— Пьяницы и проглоты.
Шагая по привычному маршруту, Паскуаль философски размышлял о
том, что при его работе любой поневоле станет ценителем
прекрасного. Собственно, он сам тому живое доказательство: одна из
статуй в прошлом зале ему отчего-то сильно не нравилась, к другой
он был предельно равнодушен — зато рядом с древнегреческим атлетом
частенько замедлял шаги, с удовольствием разглядывая четко
очерченную фигуру и выпирающие мышцы. А у мраморного изваяния
Афродиты больше всего ему нравился тугой зад, напоминавший о пышных
формах соседки-вдовушки Мари, с которой он иногда…
— Виконт будет доволен. А, Гарри?
— Молчи, болван.
Услышав тихий говорок, старший охранник немедленно насторожился,
достал из поясного чехольчика свисток и медленно двинулся вперед.
Прокравшись до входа в следующую залу, он едва-едва выглянул и
увидел ужасную картину: грабитель в тряпичной маске деловито
вскрывал стеклянные шкафы с драгоценной экспозицией — а еще один
небрежно вертел в руках корону Людовика
Святого[2]. А потом взял, и примерил на
себя бесценную реликвию!..