– но Зоя только покраснела.
– Ну, если б меня в общагу к девчонкам не пускали, я б тоже бунтовал, – сказал он.
– Ага, – усмехнулся Митя, – как же! Ты в лучшем случае поставил бы вопрос на комсомольском бюро!
Дэн засмеялся:
– Зря я, что ли, там заседаю второй год? Должен же мне от этого быть какой-то навар!
Навар Дэна составлял разницу между обычной и повышенной стипендией: на химфаке повышенную давали только комсомольским активистам. Дэн выяснил это на первом курсе и, решив, что лишняя десятка в месяц ему не повредит, сделал выводы.
Дэн вообще любил деньги. Недаром, когда ему было пять, любимой его книжкой было детское переложение мифа о Язоне и золотом руне.
– Знаешь, – сказал Митя, – мне иногда противно, что мы все такие… вялые. Студенты должны бунтовать, бороться… я вот представляю себе какого-нибудь француза из мая 68-го. Для него наша жизнь – это был бы чистый кошмар.
– Мог бы цифры перевернуть и написать антиутопию, – сказал Дэн. – «1986», типа как Оруэлл.
– А ты читал? – взволновался Митя.
– Конечно! Прикольная книга. За нее вроде срок дают – как за Солженицына.
Митя присвистнул и бросил окурок. Тот, шипя, погас в мелкой луже.
Интересно, думал Дэн, в самом ли деле эта Кира такая отвязная, как говорят? Может, прямо сегодня и узнаю.
Митя снова закурил, прикрывая огонек ладонью.
– Хотел бы я сейчас оказаться в Париже, – сказал он. – Или в Буэнос-Айресе.
– Любишь Кортасара? – спросил Дэн.
Сам он не сомневался, что попадет и в Париж, и в Лондон, а если захочет, то и в Буэнос-Айрес. Все-таки сейчас не тридцатые, если знать правила – можно неплохо устроиться. Пойти, скажем, работать в «Станкоимпорт» – вон, Пашкин папа из командировок не вылезает.
– Кортасара тоже, – ответил Митя, – но Борхес, конечно, круче.
Дэн кивнул. О Борхесе он слышал впервые. Надо будет как-нибудь почитать, подумал он и стал прикидывать, у кого из знакомых девчонок мог бы быть этот самый Борхес. Или у Мити попросить, раз он так его любит?
Дэн посмотрел на Митю: тот по-прежнему стоял насупившись, недовольно поблескивая очками.
– Вот суки, – буркнул он, видимо, опять вспомнив охрану.
– Да забей ты на них, – сказал Дэн, – нормально все. Солн це светит, весна пришла. Чего тебе еще надо? Чего еще хочется?
Митя задумался.
Вот черт, сказал себе Дэн, на хрена я его спросил?