Он мог сидеть часами, поглощенный созерцанием, и ничто не отвлекало его кроме собственных мыслей. Было уже далеко за полночь, постепенно люди начали расходиться, допив остатки шампанского. Из моделей осталась лишь эта небольшая компания натурщиц, поглядывающих по очереди на часы. Часть из них уже была одета, остальные, будто стесняясь, уходили в соседнюю комнату и одевались, кое-кто из них даже осмеливался принять душ и смыть плод трудов мастера. Она пошла в сторону свободной комнаты, держа в руках легкое летнее платье и туфли.
– Вы лучшая модель с самым удачным рисунком, – встрепенулся он, когда она оказалась совсем близко.
– Спасибо, – попыталась холодно ответить она, но не сумела сдержать благодарную улыбку.
– Вы первый раз работаете? – поинтересовался он.
– Нет, я много раз уже была Жениной моделью.
– Странно, я впервые вас здесь вижу.
– А он мне рассказывал о вас, я сразу поняла, что вы и есть тот самый его друг.
– Тот самый?
– Ну, да, он обычно так напоминает мне о вас.
– Можно «ты», – вставил он.
– Почему ты не участвовал?
– Пока я зритель; обычно работаю в другом жанре, но после таких мероприятий каждый раз говорю себе, что нужно экспериментировать.
– Ты один здесь?
– Нет, – сконфуженно ответил он. – Со мной приятельница. Женич как раз сейчас с ней работает.
– Что ж, рада была познакомиться, – дружелюбно сказала она. – Это явно не последняя встреча.
– Очень на это надеюсь, – оживленно произнес он и проводил взглядом ее обнаженную спину.
Спустя некоторое время в квартире не осталось никого. Последние гости медленно собирались в надежде увидеть еще одну работу Женича, но и их поджидала инстинктивная усталость, они разбредались по своим уютным квартирам и спальням, кое-кто из них находил еще силы на ночной бар или недолгую прогулку по шумным проспектам. Он прилег на толстую подушку, испачканную засохшей краской, и погрузился в тягучее ожидание. Глаза закрывались, но он продолжал слышать приглушенную музыку, доносившуюся из длинных деревянных динамиков, шум от мокрых колес, рассекавших широкие лужи под окном. Он пытался рассеять сон, вспоминая, какой сегодня день недели, затем размышлял над тем, чем этот день отличается от других дней, выпадавших пятьдесят с лишним раз за год. И тут он услышал новый звук, похожий на шелест опавших листьев поздней осенью, как будто он оказался в парке на пустынной аллее и ветер судорожно дул ему в лицо.