Я ловко открыл, подцепив крышку краем серебряного перстня. Это был подарок матери на совершеннолетие. Бедная мама! Знала бы она, для чего я его иногда использую.
– Пожалуйста!
– Здорово у вас получилось, – улыбнулась она.
Я представился:
– Михаил. Михаил Громадин. Инженер, еду на Сестрорецкий оружейный завод. По делам.
– Маша, – девушка потупила глаза, – Мария Александровна. Еду на отдых.– Она помолчала немного. Я, передавая, задержал бутылку, не отпуская ее совсем. Она уловила этот жест, подняла глаза и, взглянув строго, тихо добавила. – Замужем.
Я отпустил бутылку, но она не уходила, пребывая некоторое время в нерешительности.
– Да! Еще пробочка! – спохватился я, поняв, что она ждет.
– Благодарю.
– Вам там не скучно одной?
– Конечно, нет. Я люблю скучать.
– Может, поскучаем вместе.
– Это ни к чему.
– Конечно, это ни к чему вас не обязывает, я выйду через несколько часов на станции в Сестрорецке, а вы поедете дальше.
– Вы считаете, что это удобно?
– А вы как считаете?
– Еще час назад меня провожал муж. Вы не видели такой высокий важный господин с цилиндром на голове.
– Кажется, припоминаю, – соврал я, и внимательно посмотрел ей в глаза, – он, по-моему, не молод, – наудачу сказал я.
– Да! Да, это есть. Но он очень хороший человек. Мне бы не хотелось вот так сразу…, – она замялась, не зная как продолжить начатую фразу.
– Я прекрасно понимаю вас. Не продолжайте. Дело ваше Мария Александровна. Хотя жаль. Может вам дать прессу, я уже почти все прочитал, только объявления остались.
– Что ж! Как прочтете их, приносите, я не откажусь, – выпалила она скороговоркой и, покраснев, быстро, как ветер, удалилась к себе.
– Ого! – сказал я сам себе и, достав из портфеля, бросил в рот кусочек мускатного ореха для освежения дыхания. Так я и стоял не присев ни на секунду, держась за хромированный поручень и глядя нетерпеливо в окно. Выждав минут десять, я собрал газеты, аккуратно свернул их в трубочку и, напустив на себя нарочито небрежный вид, отправился к ней.
– Merci. Vous êtes très bons mon monsieur, – поблагодарила она, стараясь не улыбнуться при этом.
У нее был превосходный французский, четкое произношение и особый прононс, что достигается долгими упражнениями.
– Это совершенно ничего не стоит Мария Александровна.
– Pouvez m’appeler Masha.
– Хорошо, договорились, буду называть вас Маша. Но я не так хорошо знаю французский как вы. Мы технари. Наше дело чертежи, железки и еще много скучных вещей, о которых неудобно говорить в обществе милой дамы.