– Где эти? – имеются в виду повара.
– Не знаю, товарищ старший прапорщик, – притворно вздыхает Степа. Старшина принимается за тебя:
– Что скрючился?
– Не могу знать, товарищ старший прапорщик, спина, наверно, болит.
Старшина сверлит тебя взглядом.
– Ты-то хоть полудурком не будь, мне вон того красавца за глаза хватает, – кивает он в сторону Зоги. Зоги теребит закатанный рукав, пытается улыбнуться.
– Не лыбься, глядишь, и за умного сойдешь.
В дверях возникает один из поваров, весь в белом, как привидение. Старшина заводится с пол-оборота и начинает орать:
– Ты где шляешься, дебил?
Он хватает повара за шкирку и уводит на кухню. Оттуда сразу же доносится звон и грохот, на кафельный пол летит посуда.
– Нехороший ты человек, Косой, – тянет Степа с характерным акцентом. – Злой, как собака.
Старшина разоряется. Он вопит что-то о порядке, кастрюлях и сале. Шум усиливается. Надо поскорее сматываться. Картошка вроде дочищена, остается прибраться.
– Давай, Зоги, убери тут, а мы пойдем, а то подшиться не успеем – ты открываешь шкафчик, чтобы забрать бушлат. Зоги ноет, дескать, он тоже не подшитый, полы мыть не будет, сами мойте.
– Вымоешь раковину, а на полы мы сейчас кого-нибудь пришлем, – Степа достает из-под дуршлага спрятанное сало.
Вы выскакиваете на улицу, на ходу, не попадая в рукава, натягиваете бушлаты, ныряете за овощной склад.
– Ну что, так заточим, без хлеба, или подождем чуток? – спрашивает Степа.
На крыльцо выходит Горелый, смотрит по сторонам. Заметив вас – ты легонько свистишь, подзывая его, – Горелый, озираясь, трусИт к складу.
– Принес?
Он утвердительно кивает, сует вам два куска черного хлеба и торопится обратно.
Вы садитесь на холодную плиту и начинаете священнодействовать. Аккуратно разламываете хлеб. На одну половинку кладете колесико масла, затем – кусочек сала, сверху накрываете все это дело оставшимся хлебом. Жмурясь от удовольствия, ме-е-едленно-медленно жуете. Сало тянется, как ириска.
Степа шарит в вентиляционной трубе склада и выуживает оттуда печенье.
– Шоколадное, – с гордостью заявляет он.
– Ничего себе. Где ты это откопал?
– А, еще с той посылки запрятал. Угощайся, – Степа протягивает тебе печенюшку.
– Спасибо.
Ты, продолжая жевать сало, набиваешь рот печеньем. Вкуснотища – язык проглотишь. Вы по-братски делите остатки – ты откладываешь пару печеньиц для Кваса, Степа – для Зоги.