– Кострома, Кострома-а, государыня моя…
Ты с трудом сдерживаешь улыбку. Рядом хихикают.
Сержант уходит с докладом к дежурному офицеру. В строю начинается скучающий шумок, кто-то из второй шеренги толкает стоящего впереди, тот оборачивается, бьет в плечо. Во втором взводе в ход идут всякие шуточки вроде щелбанов и подзатыльников. Сержант, как назло, задерживается – дежурного офицера нет ни в канцелярии, ни в каптерке, ни в комнате информации и досуга.
Наконец Кастро появляется и уверенно командует:
– Головные уборы снять!
Ты выполняешь команду недостаточно быстро, и сержант сверлит тебя суровым взглядом. Однако не придирается. Ты выбрит, острижен по всем правилам, кантик – прямо загляденье, берцы начищены; но самое главное – Кастро твоего призыва.
Сержант важно поправляет значок дежурного на груди:
– Справа по одному проходим, приятного аппетита!
В ответ стройным хором:
– Спасибо!
В столовой все рассаживаются по принципу «кто с кем дружит», а не так, как надо бы: по взводам и отделениям. Как-то раз за это твоей роте устроили «космический обед» – сидели вы медведями на ярмарке и смотрели, как другие жуют, а сами слюной давились. Потом этот случай понемногу забылся, и все стало как прежде.
Что сегодня на обед? Суп гороховый, «болты», на третье – кисель в жестяных кружках. Твое привычное место – у окна. Рядом «столик именинника». На нем – веселенькая клеенка с цветочками, как на семейных трусах и пузатый самовар, красивый, но бесполезный. Просто утварь. Ты делишь слово на «у» и «тварь», вспоминая старшину, который его туда поставил. У самовара на твоей памяти ни один именинник ни разу не сиживал… Зато частенько нахально дремал повар, румяный от кухонного жара.
С тобой за столом – Степа, Квас, Горелый. Ты берешь с тарелки горбушку черного хлеба, ту, что потолще. Из охрипшего приемника еле слышно доносится музыка:
Следи за ее левой рукой,
она не расскажет, что хочет на плечи,
ебанутый пацан, ты спутник – разведчик,
запрятанный герой…
Ну и песня, набор слов. Ты продолжаешь вслушиваться и вдруг понимаешь, что поют-то про тебя. Да что там про тебя, поют про всех этих вот, стриженых, стучащих ложками, глотающих за милую душу подгоревшую перловку. Обрывки мыслей складываются в довольно-таки ясную картинку: рука левая, правое колено, ты тут – она там, далекий солнечный лес, теперь – учения, ориентирование на местности, вывод: это все о тебе, потому что ты и впрямь, наверно, ебанутый, раз оказался здесь.