Ну а после Революции... а после не дадут выучиться, ибо -
происхождение! Нехрен представителям эксплуататорских классов
получать образование в государстве рабочих и крестьян! В
университеты - пролетариату!
Думаю, что для страны, точнее даже - для народа, я принесу
ничуть не меньше пользы, просто поделившись полезной информацией с
руководством. Издали, и желательно анонимно!
- Ну, для начала сойдёт, - неуверенно подытожил я невесёлые
размышления, отодвигаясь от окна, - по крайней мере начерно. А
там... война план покажет!
- Алексей Юрьевич, я в лавку! - с суровым видом доложилась
Фрося, ввалившись ко мне в комнату безо всякого стука и пристально
оглядывая меня большими коровьими глазами, ища непорядок в
одежде.
Она всё норовит застать меня врасплох, и как я понимаю сейчас -
за мастурбацией. В начале двадцатого века это считается почему-то
чуть ли не смертным грехом, и подростков пугают неизбежной слепотой
и импотенцией.
По мнению служанки, действительные и мнимые мои грешки,
накопившись, заставят Юрия Сергеевича то ли выгнать меня из дома,
то или ещё что...
Я молча кивнул, как бы отпуская её, но нисколько не обольщаясь,
ибо по факту, она просто ставит меня в известность, следуя
заведённым отцом правилам. Служанка у нас нерадивая, и это ещё
мягко говоря. Достаточно взглянуть на немытые окна в моей комнате и
вспомнить про её отношение в первый же день.
Появилась она у нас после ухода матери, и как сейчас я понимаю,
отец не то чтобы пообещал ей, а скорее - намекнул на некое
узаконивание отношений. Тогда, четыре года назад, выглядела Фрося
почти интересно и довольно-таки женственно, а отец у меня большой
мастер жить за чужой счёт.
Какие уж там велись разговоры, могу понять разве что примерно.
Но в итоге, Фрося стала служанкой, видя себя в будущем хозяйкой
дома. Так и повелось.
Отец получил почти дармовую служанку, платить которой можно
преимущественно обещаниями и туманными намёками на грядущее
совместное счастье, да мелкими подарками, почти ничего не стоящими
ему. А Фрося, всё ещё не перегоревшая идеей стать дворянкой, держит
у себя на кухне тонкую стопку дешёвых лубочных романов а-ля "Барин
и служанка", и ждёт.
Работу служанки, как следствие, будущая госпожа Пыжова считает
для себя унизительной, и выполняет её спустя рукава. Единственное,
у отца есть несколько пунктиков, на которых он настаивает
категорически. Обращение по имени-отчеству к нему и нам, детям, да
соблюдение внешних приличий. К готовке у отца особых требований
нет, ибо гостей у нас, за редчайшим исключением, не бывает, а сам
он любую трапезу начинает с рюмки какой-нибудь перцовки или
полынной настойки, после которой к качеству блюд претензий почти
никогда не возникает.