– Пятнадцать…, – не спеша повторил рыжий. – Тогда позволь тебя спросить: что ты будешь делать, если вдруг выиграешь конкурс и станешь Марципановой принцессой?
– Ну… – ещё больше смутилась Марта. – Не знаю… а что делают принцессы?
– Я не могу сказать, что именно делают принцессы, – сказал рыжий, вдруг посерьёзнев, – но мне известно, что именно делает принцесс принцессами. И это не корона.
– А что? – с любопытством спросила Марта. Она уже увидела себя в роли принцессы, и ей это нравилось.
– Вот на этот вопрос, судя по всему, тебе скоро придётся ответить! – усмехнулся рыжий, повернулся и ушёл, оставив Марту в недоумении. Она проводила его глазами, и тут снова увидела давешнего мужика. Тот прятался за платьями дам неподалёку, и корчил ей рожи. В ответ Марта, забыв про роль принцессы, тоже скорчила самую мерзкую рожу из своего арсенала: высунула подальше язык, потом приставила растопыренные пальцы к носу, и в таком виде была застигнута Высокой Комиссией.
– Дракон хорош, а вот девица не очень, – недовольно сказал подошедший Бургомистр, искоса поглядывая на Марту. Та поспешно придала лицу приличное выражение. – Так-то лучше, – пробурчал Бургомистр. Он был в парике с такими пышными локонами, что из каждого можно было сделать отдельный парик. Пожалуй, это был самый пышный парик этой части Европы.
Высокая комиссия обступила дракона, задумчиво взирая то на марципановую скульптуру, то на её автора.
– И мне фигурка нравится, – сказал Купец, возглавляющий купеческую гильдию города, и со значением посмотрел на Бургомистра. Купец был толст, хитроглаз и имел такой большой нос, что тот выдавался вперёд дальше, чем его изрядное брюхо. – Я её выбираю для пристального рассмотрения.
Одет купец был не столь пышно, как Бургомистр: горчичный камзол с золочёными пуговицами; зато его камзол имел такие широкие обшлага, что на них впору было писать небольшие поэмы.
– Присоединяюсь, – добавил стоящий тут же Кухмейстер, лучший повар лучшего ресторана города. – Тем более, что он – Огненный, а повара любят всё огненное, – он улыбнулся собственной шутке и обратился к Марте: – Перенеси своё изделие в нашу беседку, мы скоро туда подойдём.
И вытер пот, обильно блестевший на лбу. Ему привычен был белый поварской передник, а тут приходилось в разгар летнего дня париться в бархатном костюме цвета спелой ночи а-ля-Тру-ля-ля…