Альваро, как и в первый раз, подождал, пока все выйдут, и последним покинул комнату, ободряюще подмигнув другу. Голоса укочевали по коридору в сторону и вниз. Юноша подошел к столу и остановился в ожидании распоряжений. Прошло не так много времени, а он уже настолько втянулся в местный порядок жизни, что казалось, будто всегда жил здесь, а именно современное прошлое было зыбкой иллюзией.
– Присаживайся, – Гранд указал помощнику на стул напротив. – Ты не против заняться секретарской работой? – (собеседник непонимающе нахмурился) – О, ничего сложного! Надо переписать несколько писем. Я сейчас составлю «рыбу», а ты перепишешь начисто, только разные имена адресатов вставишь. Я потом печатью скреплю… А то руки дрожат, боюсь без толку попортить бумагу.
Солер кивнул и, опустившись на стул, задумчиво наблюдал, как «товарищ по оружию» составляет черновик письма, постоянно задумываясь и зачеркивая. Рука Хуана с аристократической небрежностью скользила по бумаге… Как ему так ловко удается управляться с пером? Наверное, поэтому Хуан – король, а он сам – всего лишь виконт. И все же ему повезло неслыханно! Адъютант короля!.. Звучит более чем гордо.
– Хуан…
– У?
– А королем… сложно быть? Извини за дурацкий вопрос…
Хуан усмехнулся, на мгновение оторвался от письма и внимательно взглянул собеседнику в лицо. От его тоскливого и совершенно пустого взгляда юношу передернуло.
– Очень сложно, дружище. Мне еще повезло – вон сколько друзей!.. Только бы не приходилось их снова мирить!
– Это беда, точно… – вздохнул молодой человек. – А с королевой, наверное, проще… Я слышал, ты все решения принимал с ней совместно.
– Без королевы нет государства, – произнес Хуан после паузы, отвернувшись, чтобы соклановец не видел его лица. – Не нужно без нее ни полцарства, ни целое – все рассыплется по кусочкам.
– Понимаю…
– Да что б ты понимал!..
Солер не стал спорить. Он прекрасно знал еще по игре, что для всех игроков-испанцев, не только из их клана, значила эта женщина. Ее уважали и ценили даже враги – что уж там говорить о друзьях. Вдвойне обидно и непонятно было то, что кто-то мог сознательно причинить ей зло. Наверное, глупость и подлость человеческая воистину не знают границ. Он вздохнул и покачал головой.
– Извини, – повинился он. – Я не хотел тебя огорчить.