— Ой… Простите… Я не хотела…
Я смотрела на него широко распахнутыми глазами. И до меня доходило, что это не просто встреча.
Это он...
— По телевизору только что показывали про какого-то маньяка... То есть в парке произошло убийство… и я подумала… Я боюсь надолго оставлять сына одного…
Боже, что я несла?! Я только что чуть не убила человека, с которым… Которого…
Нет! Это невозможно, в принципе!
— Я похож на маньяка? — Мужчина выпрямился во весь свой немалый рост, насколько мне помнилось — ста девяноста сантиметров.
В такой позе его атлетическая фигура смотрелась еще более презентабельно, я бы сказала. В особенности для местного парка, где больше работяг с изогнутой крючком спиной и алкашей с впалой грудью и трясущимися руками. Мужчина выглядел старше, чем я помнила, но еще вполне моложаво. Голубые глаза по-прежнему сияли какой-то чертовщинкой, а темные волосы вились непокорными кудряшками.
И все оставалось при нем. Гармоничные, в меру грубоватые, в меру благородные черты лица и даже голос — этот грудной бас.
Странно, как я сразу его не узнала?
Александр Орлов… Собственной персоной.
Мужчина поморщился от боли, а потом дотронулся до раны, и его пальцы окрасились кровью.
— Нет, конечно же, не похож! Прости… те… я не хотела, правда. Мы здесь недалеко живем, на Лесной. Идемте к нам, я обработаю вашу рану, — всплеснула я руками и на всякий случай предложила: — А может вам к врачу? На МРТ?
— Нет, сотрясение я бы почувствовал, — отмахнулся Орлов. — Хотя было, прямо скажем, весьма неожиданно. Не припомню, чтобы он знакомился с женщинами таким образом.
Он не узнал меня, но это лишь к лучшему. Еще не хватало, чтобы догадался о моей маленькой тайне, которая стала уже довольно большой...
— Тогда уж лучше ко мне, я живу вон в том доме, — указал он на здание, которое, как я знала, еще недавно пустовало. Его крыша виднелась над верхушками дальних деревьев.
Дом у реки… Я понятия не имела, кто в нем жил.
Кажется, раньше он принадлежал аристократу, местному помещику. После революции здание отобрали и отдали государству. Там разместился не то клуб, не то дом творчества. Так говорил отец. Но я этого уже не застала.
В мою бытность дом стоял заброшенный и всеми забытый. Его продавали с аукциона еще несколько лет назад. Здание требовало немалых вложений для того, чтобы привести его в должный вид. Выходит, его еще тогда кто-то купил.