Жизнь с турбонаддувом - страница 25

Были у нас и враждовавшие дворы, и мальчишеские битвы, игры в казаки-разбойники, но это скорее детская специфика, а в целом среда была вполне дружелюбной. Можно было попасть в дурную компанию, но для этого, безусловно, нужны были какие-то определенные предпосылки, скорее всего семейного характера. Основная масса моих ровесников имела тягу к положительным вещам, стремилась развиваться, чему способствовало наличие большого числа учреждений, которые, как тогда говорили, «несли культуру в массы». У нас на Пресне существовало множество таких точек. Само собой ДДК, кроме того, был большой Дом культуры имени Ленина, тоже принадлежавший Трехгорке, где проходили всевозможные торжественные мероприятия, давались концерты, спектакли. Еще был клуб 27-го авиационного завода, который находился за нашим домом. На этом заводе выпускались снаряды и приборы для авиации. Не знаю, что там сейчас. В клубе для детей каждое воскресенье устраивали утренники, киносеансы за 10 копеек, и мы всем двором ходили туда, в Столярный переулок. Он был перегорожен заводом на две части – одна выходила на Малую Грузинскую, а вторая – на Пресненский Вал, где была 86-я школа.

Эту фотографию сделал папин двоюродный брат Иосиф Давидович Вилькин около дома его родителей в Безбожном переулке. Москва. 1948 год

Воспоминания о том клубе у меня остались очень хорошие, но был с ним связан один случай, который хотел бы забыть, да не могу. Произошел он, наверное, еще в третьем или четвертом классе. Родители дали мне на кино 10 копеек, шел фильм «Волга-Волга», а ребята уговорили потратить деньги на мороженое. Дома папа стал расспрашивать о фильме, и мне пришлось сочинять, выкручиваться, врать. Папа с мамой сделали вид, что поверили, но стыдоба, которую я испытал, запомнилась на всю жизнь, а этот случай навсегда отбил охоту лгать родителям.

Было в моем детстве еще одно незабываемое событие, связанное с нецелевой тратой денег. У нас, как и в большинстве квартир в домах на Красной Пресне, не было ванной и, как правило, в конце недели мы все посещали баню. Однажды, перед очередным таким походом, мама дала мне пять рублей и отправила в парикмахерскую. Завершив стрижку, парикмахерша вежливо спросила, освежить ли меня одеколоном, что и сделала, получив утвердительный ответ. В результате от моих пяти рублей почти ничего не осталось. Явившись домой постриженным и благоухающим, я узнал, что нам нечем заплатить за баню. Пришлось маме взять в долг денег у нашей соседки Марии Петровны, которая всегда выручала нас. С тех пор, бывая в парикмахерской, неизменно, на подсознательном уровне, нахожу предлог для отказа от предложения меня освежить.