«Вряд ли, – решил Вит. – Я ведь его
со спины обошёл. И что дальше делать?»
Воин нахмурился. Старые ножны никак
не подходили под новый меч, и весь путь он проделал, сжимая
новоприобретённое оружие в руке. От клинка же больше не исходило
никаких зловещих эманаций. Плохо это или хорошо, пока что было
неясно.
Жаль, больше нет ножа! Тогда можно
было бы аккуратно перерезать дозорному горло и тихо уложить на
землю! Или по темечку рукоятью стукнуть! А вот с мечом такой фокус
не удастся. В спину им бить тоже не стоит. Не потому, что некоторые
(вот дураки!) считают это бесчестным, а потому, что тогда без шума
обойтись никак не получится!
«М-да, придётся, видимо, руками
поработать…» – наконец решил Витт и аккуратно положил меч на
землю.
Лёгким стелящимся шагом он подкрался
к дозорному. В последний миг тот вздрогнул и начал оборачиваться,
но…недостаточно быстро. Хрустнули шейные позвонки, и Витт осторожно
уложил мертвеца на пожухлую траву. Своим быстрым и точным движением
порубежник свернул ему шею.
Гарт и второй посланник сладко
посапывали, разлёгшись возле костра. Глядя на них, Витт невольно
позавидовал: лежат тут себе в тепле и в чистой одежде, а он в
измызганных лохмотьях по голой степи бегает!
«Скоро ваша жизнь изменится… –
мстительно подумал порубежник. – И, определённо, не к лучшему».
Он извлёк нож из ножен, висящих на
поясе мертвеца, и скривился. Оружие было плохо сбалансировано, да и
ковка оставляла желать лучшего. Барахло, короче. Даже странно, что
посланники Государя-Императора носят с собою такое говно.
«А вот знает ли наш монарх обо всём
здесь происходящем? Что-то меня терзают смутные сомнения…»
Распластавшись в прыжке, он обрушился
на спящего посланника, словно снежный барс на добычу. Витт ударил
точно в сердце, в груди у жертвы что-то влажно хрустнуло, после
чего посланец дёрнулся и захрипел.
Воин выдернул нож, проворачивая его в
ране и бросился на начавшего просыпаться Гарта. Витт саданул его
рукоятью в висок. Вполсилы, чтобы не убить, а лишь успокоить
ненадолго.
Витт сделал глубокий вдох и
огляделся. Посланник с пронзённым сердцем уже помер, другой со
свёрнутой шеей тоже навряд ли теперь кого побеспокоит, да и Гарт
ненадолго затих.
«Хорошая работа, – подумал он.
–Наставники-командиры гордились бы мною. А ведь первый раз я чуть
не обосрался от страха! А теперь…»