— А к Её Величеству Его Величество не
заглядывал, когда она с вами беседовала? — бросила она пробный
шар.
— Мы беседовали без свидетелей, —
почти не соврала я, после чего наконец отделалась от любопытной
экономки и отправилась приводить себя в порядок.
На завтраке мы говорили о всякой
ерунде. Шарль даже с чего-то начал вспоминать, какие именно
композиции исполнял королевский оркестр, и заявил, что одна из
скрипок постоянно выбивалась из общего лада. Я такого не заметила,
но я и находилась в зале куда меньше.
— В моё время такого не было, —
печально сказал Франциск и даже вытащил платочек, чтобы промокнуть
слёзы. Самые настоящие призрачные слёзы, так похожие на настоящие,
что и не отличить. — Измельчали нынче короли. Даже оркестр
нормальный не могут себе позволить. И это на королевском балу.
Очень хотелось намекнуть, что
кто-кто, а он точно не заметил бы фальшивящую скрипку, но
останавливало присутствие экономки. Франсина почти не выходила из
столовой, жадно ловя каждое слово. Я её не разочаровала, опять
припомнила, что Люсиль пригласил король, но добавила, что с Базилем
ей танцевать понравилось больше.
— Интересно, как они добрались? —
внезапно спросил Шарль. — Пьер-Луи ужасно расстроился, когда
обнаружил, что она с нами не едет.
— Потанцевать им всё-таки удалось,
хотя Люсиль наверняка предпочла бы, чтобы он больше уделял времени
ей, чем дяде. Пусть даже инор Бариль нуждался в помощи
племянника.
— А как там инор Бариль? — спросил
дедушка.
— Как обычно, противный, — ответила
я. — Мне кажется, он нас ненавидит.
— Тебе не кажется, огонёк, — бодро
сказал Франциск. — Но ты не переживай, он вообще всех ненавидит, не
только нас. Работа у него такая, способствующая ненависти. Ну и
учитывать надо, что его сынок на троне незаконно, а ты законность
его заднице придавать не хочешь.
Шарль поперхнулся в попытке сдержать
смех. Дедушка откашлялся и укоризненно сказал:
— Инор Бариль просто очень
беспокоится о Шамборе.
— Как же, — проворчал Франциск, —
беспокоится он о Шамборе. Он беспокоится о том, чтобы его делишки
не выплыли. Подумать только, такой сильный и умелый маг, и всё, на
что он оказался способен, — наставить рога Филиппу Второму. Можно
сказать, все свои способности на это истратил. Не одобряю. Вот
совершенно не одобряю такое поведение придворных магов.