– Стой! – донесся за спиной крик
асигнатора.
Но мне было плевать на его приказ. Может, потом об
этом пожалею, но сейчас важна лишь жизнь невинного человека.
Прокаженный мчался к ней слишком быстро, и я не успевала ему
помешать.
– Эй! – отчаянно воскликнула и…
Сработало! Разрушитель услышал мой голос и
остановился. Громко фыркнул. Оглянулся. А мне сполна хватило этого
мгновения, чтобы вогнать клинок в его плоть, только в сердце не
попала – разрушитель отшатнулся, и я угодила ему в плечо. Он
болезненно взвыл, а я дернула за рукоять, высвобождая меч, и
почувствовала, как слиплись мои пальцы, когда на ладони
выплеснулась горячая кровь.
С хриплым рыком разрушитель попытался меня поймать, в
точности так же, как недавно асигнатора, потому я повторила уловку
воина и прогнулась под руками прокаженного. За счет собственного
веса разогнала клинок и всадила ему прямиком в подмышку. Туда, где
уязвимее всего. Где билось горячее сердце. Где та самая нить, что
связывает его с нашим миром.
Разрушитель застыл. Он покосился на меня багровым
взором. Упал на одно колено. Второе…
– Ки-и-и… – низко прохрипел, а с его губ сорвались
багровые капли, и чуть слышно выдохнул: – На…
И окровавленным куском мяса наконец-то рухнул на
землю. А я почувствовала, как мои руки затряслись. Он…
Он!
Нет. Мне показалось. Разрушители не умеют
разговаривать, в обычном понимании. Нас еще в Школе предупреждали,
что порой от них можно услышать «отголоски из прошлого» – слова,
из-за которых неподготовленные ловцы впадали в замешательство и
погибали от рук безумцев. А на самом деле это все просто звуки,
которые они повторяли за предками, как дети за родителями. И
говорили их только те, у кого краснота в глазах не такая
насыщенная. Самые сильные могли только кричать и рычать.
Я судорожно выдохнула, а пульс перестал давить на
виски, и постепенно инстинкты воина начали меня отпускать. Не
отрывая взора от мертвого разрушителя, в чьем теле до сих пор
оставался мой клинок, я попыталась вытереть с лица кровь, но не
смогла поднять руку – ее туго оплел кнут. И только я его заметила,
как предплечье прострелило сильной болью.
– Тебе приказали стоять, – моего уха коснулось
леденящее душу шипение.
Я перестала тянуться к больной руке и резко
отпрянула. У меня за спиной стоял злющий асигнатор и больше не
смотрел на меня с превосходством, а скорее с раздражением,
осуждением и поигрывая желваками.