Но Тог удивительно легко общался с асигнатором –
самым страшным врагом для всех разрушителей. Его беспечность и
простота поражали, как и слова, что они со Змеем друзья. В голове
не укладывалось…
Тог с гордостью выпрямился:
– Хотел бы убить – давно бы убил! – заметил
философски и расплылся в широкой улыбке
Змей на это лишь ядовито усмехнулся, а я
почувствовала, как начала затекать шея, и опустила голову на
подложку из листьев. Усталость брала свое, как и боль, но стоило
немного расслабиться – стало чуточку легче. Я посмотрела на облака.
Облака, что плыли по неизменному небу и выглядели в точности такими
же, как и вчера, когда мой дом еще не сгорел дотла, а сестры
оставались живыми.
Забавно. Раньше я сжигала поверженных врагов под этим
самым небом, а теперь моя жизнь превратилась в пепел. Возмездие это
или что-то иное – не знаю. Но горькая ирония опалила уголки глаз
горячими слезами, а в груди закружила стужа.
– Поспи, – посоветовал Тог, когда заметил, как я
опустила веки. – Во сне выздоравливаешь быстрее.
– Как же холодно, – выдохнула я.
– Сейчас укрою!
Воздух всколыхнулся волной, когда мое изувеченное
ранами тело накрыла теплая ткань. От нее пахло травой, цветами и
мужчиной.
– Вот, – довольно произнес Тогриан. – На вид так
себе, но греет эта вещица отлично.
От его заботы горечь и холод стали только сильнее и
сдавили горло.
– Мне холодно внутри, – еле слышно произнесла я и
почувствовала, как скатилась первая и единственная
слеза.
Ее горячая капля собрала последнее тепло в моей душе
и оставила пустоту, поселив в ней северный ветер. Но благодаря ей я
погрузилась в желаемое безразличие, где вспомнились давние слова
Вайи, что я услышала еще в стенах Школы: «Не растворяйся в холоде
равнодушия. Рано или поздно все накопленные чувства оттают и
попытаются тебя уничтожить».
– Не во льде ли покой, Вайя? – мысленно произнесла,
но когда слабость все-таки меня одолела, и я отдалась ее воле.
Позволила затянуть себя во тьму, однако на пороге небытия успела
услышать голос Змея:
– Там тоже его нет.
Хотя, мне могло показаться…
Второй раз я проснулась, когда уже значительно
стемнело, и с трудом разлепила веки. Мир все так же плыл, голова
кружилась, а во рту пересохло. В душе царила пустота, словно от
меня отрезали кусок, без которого сложно оставаться человеком.
Захотелось хоть чем-то себя заполнить, потому я приподнялась на
локтях и с удовольствием ощутила боль от ран. Поцарапанная щека
тоже неприятно натянулась.