- Разумеется, сестра Мира. Мы
подождем Вас в столовой. – И неспешно двинулся в указанном
направлении, ни секунды не сомневаясь, что ищейка сейчас
подхватится и догонит. Я закрыла за ними дверь, вернулась к тазу с
водой и обреченно подумала, что такта все-таки у братьев Ариэни
больше, чем у меня, хоть это качество и досталось в основном Его
Высочеству.
Из таза на меня пялилась хмурая
кикимора со знатным отпечатком смятого рукава на щеке; когда я
сняла защитные очки с макушки, взъерошенные ими волосы так и
остались торчать дыбом, здорово напоминая национальный аррианский
головной убор из вороньих перьев. Заспанные и все еще красноватые
глаза удачно дополняли ансамбль, и для полноты картины не хватало
разве что бубна и медвежьей шкуры. Я попыталась урезонить прическу
с помощью влажного гребня и тут же выяснила, что где-то по дороге
из участка в Храм на мне размотался тюрбан, и моя не покрытая
толком голова познала на себе все прелести ветреной погоды при
неспящем вулкане. Покрытые размоченным пеплом волосы немедленно
превратились в твердокаменный монолит, по-прежнему воинственно
топорщащийся во все стороны. Я с сомнением изучила свое отражение.
Показываться в таком виде в столовой точно нельзя, потому что в
противном случае принц решит, что это жрицы тут надо всеми
издеваются, проверяя на прочность нервы окружающих.
Я хмыкнула и оставила таз в покое,
зато сосредоточенно зарылась в прикроватный сундук, выискивая в нем
чистое платье. Кажется, королевской семье придется подождать, пока
одна не слишком почтительная и верноподданная сестра Равновесия
примет душ… но девушка я или где? Подождут!
Когда я, чистая и довольная собой,
проходила мимо кухни, из подсобки до меня донеслось умиротворенное
посапывание: сестра Нири, в отличие от меня, спокойно спала после
незапланированной смены, так что я бесцеремонно завернула в ее
святая святых и сперла из погребка кольцо домашней колбасы, кусок
сыра и с полковриги вчерашнего хлеба. В раздаточной, конечно,
стояла завернутая в махровое полотенце кастрюля с еще горячим супом
для ночных дежурных, но мне самым бессовестным образом хотелось
слопать что-нибудь всухомятку.
Трапезная пустовала, только в самом
дальнем углу склонились над столом две головы, светло-золотистая и
темно-каштановая. Сначала я подвисла, припоминая, кому принадлежит
вторая и не спалюсь ли я тут с ворованной колбасой, но потом
сообразила, что до сих пор ни разу не видела Рино без головного
убора – даже тогда, на алтаре, желтушник лежал по пояс голый, но в
засаленном тюрбане. Я почему-то была твердо уверена, что капитан
светловолос, как и его брат; ищейка же оказался достаточно вреден,
чтобы обмануть даже столь невинные ожидания. И не слишком-то
благоразумен: на столе остывали две нетронутые тарелки с супом, а
Рино воодушевленно писал что-то на помятом свитке.