- Он же нас не взорвал, - резонно
заметила я, ловя ее ладошки. – А только хочет. Ну, так мы ведь тоже
хотим его взорвать!
- Но не взолвём? – искренне
разочаровался этот светловолосый ангелочек.
- Нет, - терпеливо ответила я. – Но
если поймаем, то отругаем! Ваше Высочество, - я повернулась к
Эльданне, - позвольте представить вам послушниц Луару и Ньяли. –
Девочки, вспомнив, наконец, про правила приличия, по-детски
неуклюже изобразили по реверансу и тут же про правила приличия
забыли.
- А вы плавда плинц? А как вас зовут?
А я плавда слазу забуду, как? – затараторила Луара, подбегая
поближе. Правда, остановилась рядом со мной и застенчиво взяла меня
за руку, будто ища поддержки, - похоже, атмосфера легкого, очень
светского, очень вежливого, но все же отчуждения, окружающая Его
Высочество, действовала и на эту непоседу. Ньяли и вовсе осталась
на месте, подозрительно рассматривая незнакомца с безопасного (в
первую очередь для него самого) расстояния.
Второй Эльданна Ирейи как раз успел
повторить давешний подвиг (то есть, не растерявшись, сознался, что
он правда принц, представился и тут же коварно спросил, как его
зовут, чем серьезно озадачил обеих девочек), когда из одного из
вспомогательных помещений в облаке перепуганных голосов вынырнула
сестра Ронна, шикнув напоследок на своих учениц, и тотчас была
осчастливлена сообщением:
- А мы не помним, как зовут дядю! А
вы помните, сестла Лонна? – и не на шутку смутилась, поскольку,
естественно, тоже ни вулкана не помнила, а я обреченно уткнулась
лицом в собственную ладонь и подумала, что с точки зрения
конспирации было бы куда эффективнее, если бы мы выставили Его
Высочество где-нибудь на ярко освещенном подиуме посреди городской
ярмарки.
- Никто не помнит, Луара, - вздохнула
я. – Правящая династия проклята.
- Но сам же он помнит! – возмущенно
воскликнула послушница и обличительно ткнула в принца пальцем.
- Лаз он сам помнит, - тихо и
рассудительно сказала Ньяли, - надо, чтобы он написал себе на лбу!
Тогда все смогут плочитать, как его зовут, и никто не
запутается!
С лицом нашего благовоспитанного и
невозмутимого принца произошло что-то вообще невообразимое.
Пшенично-золотистые брови приподнялись, глаза хитро сощурились, а
уголки губ предательски задрожали. Сестра Ронна поперхнулась от
негодования и собралась прочитать близняшкам нотацию о чувстве
такта, когда Его Высочество не выдержал и все-таки расхохотался –
хоть и не слишком весело.