Проснулась от того, что по моей щеке прошелся шершавый язык, в
ухо ткнулся мокрый нос. Б-р-р, я резко выпрямилась, вытирая
обслюнявленную щеку. Рядом сидел верф, от радости он заскулил,
вывалив свой язык набок, и забил хвостом по полу, подняв пыль. Фух,
я отодвинулась подальше. Спина отозвалась болью, все же не на
перинах почивала.
– С пробуждением леди. Какая вы, однако, скрытная у нас
оказались. Не ожидал такого сюрприза.
Я резко повернулась на звук. Рикъявир разбирал завал со стороны
тупика.
– Обратно в коридор нам не попасть, там громадные плиты все
перекрыли, у меня нет сил их сдвинуть, будем пробовать пролезть
здесь.
– Что у вас с рукой?
Рикъявир оторвал рукава от своей сорочки и перемотал ими
кисть.
– Поцарапался.
Но я заметила его мимолетный взгляд, кинутый на серого и его
короткий рык.
– М-м-м. А вы не хотите мне вернуть мою сумочку? Хрум спал,
мерно посапывая, перекинутый через плечо брюнета, прикинувшись
обычной сумкой. Плотно закрыв рот, он не шевелился. То, что он
спит, понимала, к счастью, только я.
– Вы знаете, я с ней уже сросся. Такая модель интересная, не
устоял. Давайте я ее поношу. И вам все легче будет и меньше шансов,
что вы вздумаете продолжить путь в одиночестве с вашим новым
питомцем. Кстати, не расскажете, как так вышло, что он так к вам
привязался? Я так понимаю, не зря вы тогда так усердно
подвывали?
Брюнет, обернувшись, вопросительно уставился на меня.
– Я? Я не помню. Правда? Говорят, я по ночам еще хожу во сне,
может и хожу, не знаю.
Я отвернулась. Заняла свои руки тем, что начала поглаживать
серого. А потом спохватилась и глянула на свои бутылочки,
пересчитала. Где клинок? Зараза черноглазая. Забрал. Смысла нет
просить обратно. Пусть, может в его руках от клинка действительно
больше толку.
– Что это было? Что за землетрясение? – банально сменила тему,
было неудобно перед Рикъявиром.
– Подземные змеи иногда близко прогрызают ход под поверхностью,
но не переживайте наружу они никогда не выходят, кислород и
открытое пространство для них губительно. Самки только раз в год
становятся невосприимчивы к свету и кислороду, в период размножения
они ненадолго покидают норы, чтобы отложить яйца, а потом снова
закупоривают проход. Новорожденные сами прогрызают проходы под
землю. Они вообще живут обособленно, у каждого свой ход и они не
пересекаются. Только в период спаривания можно сказать и рвутся
найти себе подобного.