На родовые драгоценности графа моя рука не поднялась, я решила
оставить их одной из родственниц графа, племяннице, она пока еще
маленькая. Не скажу, что его родственники не попили мою кровь,
пытаясь оспорить наследство. Но, слава богине, потерпели крах. Все
же в спальню меня завели при свидетелях. И все документы были в
порядке.
Самой мне хватает и еды, и воды. Тут прекрасный огород, теплицы,
запасы зерна на роту служащих, свой подземный ключ. Птичник,
который я тоже не тронула. В лесу стояли силки, в которые порой
попадала мелкая дичь. Пришлось все убрать. Да-а, к моему
сумасшествию добавилось и вегетарианство.
Есть артефакты из лаборатории мужа, которые помогают с уборкой.
Сбоят правда в некоторых комнатах и выплевывают пыль обратно, но я
просто запомнила эти места и убираюсь там вручную.
У меня есть несколько лошадей, которые пасутся сами в полях. Мы
в прямом смысле слова договорились, я научилась их мыть, они дают
расчесывать свои густые гривы. А чем мне еще заниматься целыми
днями? Конечно, из города приходили просители работы. Но они
смотрели на меня как на убогую, честное слово. И денег просили еще
больше, чем платил муж, уж я-то разобралась в расчетных книгах.
Решила только договориться о поставках выпечки и молока раз в
неделю, мне более, чем достаточно.
Но иногда все же нужны деньги. Вот сейчас не самой же мне сесть
на козлы порядком заржавевшего шестиместного дилижанса? Да вот и
починить его не мешало бы. И так по мелочи расходы. Платье на
ежегодный выезд в конце концов я не стала сама шить. Понятно, что
запасы не вечны, но я подумаю об этом позже. И весьма вероятно, что
к этому времени мне найдут мужа.
Изначально были мысли пойти учиться, тогда я еще на пять лет
оттянула бы неизбежное, а потом слухи о моей невменяемости доползли
до столицы и появились мои подопечные. Мы стали учиться дома по
записям графа и надеятся на лучшее.
– Может мне найти кого для фиктивного брака?
– Мари, тебя никто не воспримет всерьез, что ты можешь
предложить мужчине, чтобы он согласился с такими условиями? На
данный момент никто настолько не отчаялся, чтобы ради земель
графства Ротенгард подпустить к себе непредсказуемую женщину, коей
тебя все считают. Я думаю, ожидают, когда твои средства совсем
закончатся и ты сама придешь просить о милости тебя пристроить, –
прожурчало у меня в голове, – Алусан была прямолинейна и не
подбирала слов. Она умела слушать, молчать и делать выводы.
Пленение сделало ее более хитрой и предприимчивой. А ведь на балу
наверняка будут ее истязатели. И мне придется смотреть им в глаза и
улыбаться по этикету. Противно от себя самой.