- Ах, вот ты кем меня видишь? - и оттолкнула его в грудь, злясь на обоих. - Я для тебя всего лишь мамочка, что истосковалась по мужской ласке и готовая на любого мужика. Да ты просто сволочь, гад, - я лупила его ладонью по плечам и груди. - Я тебе доверилась, а ты просто желаешь уложить меня под себя и поднять свой рейтинг среди друзей по количеству трахнутых женщин.
Я уже не следила за речью, горечь и обида выросли до небывалых высот. Ненависть прогрессировала.
- Ненавижу тебя, не подходи ко мне больше и не жди на тренировки, - открыв салон, выскочила, с силой вымещая злость на дверце.
Слышала как он кричал мне что-то вслед, но мне были безразличны его оправдания. И только дома, приняв душ и уложив сына, дала волю слезам. Они лились и лились, как будто из кучевого облака, что висело над кроватью. Забылась кое-как сном, но и там я видела хмурое лицо моего искусителя, просящего, извиняющегося и неотступного.
Будучи в саду Эдемском,
не вкушай запретную
еду из длань мужских.
Гюнель.
Весь следующий месяц я исправно посещала тренировки, не давая повода к нареканию, претензиям и флирту. Дамиров исправно надрывал мое тело, за эти два месяца уже так привыкшее и благодарное к нагрузкам. Регулярные спарринги проходили буйно, эмоционально и горячо. И каждый раз я уже с нетерпением ждала заветных двух часов. И каждый финал занятия Халид снова звал меня на свидание, обещая удовольствие от своего присутствия в обстановке вне стен зала. Я приводила весомые доводы себе и ему, почему не могу пойти с ним. У меня был сын, который требовал внимания, работа, что отнимала времени не меньше, и страхи. Страх им увлечься. Я адекватно себя оценивала. Наша разница в возрасте, его разгульный молодежный образ жизни и отсутствие семейного опыта, - это заметно перевешивало к отказу. В какой-то момент он вспылил, разозлился.
- Гюнель! Ты можешь хоть на миг забыть о моем возрасте? Я устал от твоих отпирательств. Вижу же, что нравлюсь тебе не меньше.
Но я была упертая дура, или не дура, не позволяющая себя соблазнить молодцу. Несколько раз мне приносил цветы курьер. Адрес узнать не трудно и я не удивлялась нежным букетам роз. Белым, алым, коралловым. И каждый раз, находив в них записку с одинаковым, написанным витиеватым подчерком, текстом: “Гюнель, прошу, согласись”, утыкалась лицом в бутоны, тихо плакала. Но на тренировках делала вид, что никаких букетов и в руках не держала, и видела по глазам, как он ждет хотя бы краткое “спасибо”. Однажды ему все же удалось затащить меня в ресторан. Ну, как ресторан, скорее кафешку быстрого питания с большим количеством десертов. На календаре октябрь, перелистывая свои дни, приблизил день Его рождения. Собственно никто о нем и не знал, ведь тренировал Дамиров временно. Никто и не ожидал, что в этот день, завершив занятие по каратэ, он сообщит: