— Как все же быстротечно время, — проговорил у кафедры Моррус.
Ванда обернулась, не уверенная, что преподаватель обращался именно к ней. Может, старик просто предавался размышлениям вслух, что порой и происходило. Но смотрел на нее.
— Я помню вашего отца совсем мальчишкой, стоявшим в этой аудитории передо мной. И вот теперь наблюдаю за тем, как дочь Фемира Синхелма постигает науки Арда. — Маг тихо и как-то устало улыбнулся, опираясь широкой ладонью о край скрипнувшего стола.
— Вы учили моего отца? — Ванда сделала шаг к Моррусу. — Каким он был в ту пору?
— Беспокойным, как и все мальчишки.
— Он был одним из лучших студентов. Я привыкла слышать это, — повторяя за преподавателем, улыбнулась Ванда.
— Он был одним из тех, кто упрямо стремился к этому, — несколько уклончиво ответил Моррус. — Эта троица в свое время наделала много шума.
Давая уставшим ногам отдых, маг опустился в скрипнувшее под его немалым весом кресло.
— Троица? — Ванда подошла и остановилась рядом с ним, опуская тетради на кафедру. — Я считала, что у отца был один близкий друг — Эрвиг Фергас.
— Нет. — Моррус задумчиво покачал седой головой. — Отчего же один? Трое их было. Все с факультета боевой магии. Огнетворцы. Фемир, Дэнвей и Фергас. Да. С первого курса как сдружились, так и все время вместе…
Моррус замялся, вытащил из кармана белоснежный платок и промокнул лоб.
— На пятом курсе твой отец возглавил студсовет. Эрвиг был при нем заместителем. Все трое входили в десятку лучших студентов Арда. Фемир занимал первое место. Эрвиг — четвертое.
— А Дэнвей? Отец никогда не упоминал о нем, — удивилась Ванда. — Он тоже преподает в академии? Или как отец — на службе короля?
— Не упоминал? — несколько поник Моррус. — Дэнвей был вторым. Особых амбиций у него не помню. Но учеба, в общем, давалась легко. Наверное, это несколько расстраивало товарищей, которые прилагали немало усилий. Дэнвей был другим. Ему стоило родиться инрэйгом. Характером на них походил больше. Возможно, и судьба бы сложилась иначе. Но его руки приняли огонь…
— Почему вы говорите с таким сожалением? — поинтересовалась Ванда.
Ворвавшийся в открытое окно сырой ветер едва не сбил тетради на пол. Она подняла их с кафедры, ровной стопкой прижимая к груди. Моррус не спешил ответить на вопрос. Казалось, преподаватель и сам был не рад, что начал этот разговор.