Мои наручные часы уже показывали
три минуты десятого утра, а рабочее место Мирославы рядом с моим кабинетом все
еще пустовало, как и терпение во мне. Официально сегодня был первый рабочий день
под моим управлением, а это означало, что за подобные проступки я волен делать
все, что мне заблагорассудится.
Отбивая указательным пальцем ритм
на наручных часах, теряю терпение и сажусь в кресло девушки, с удивлением
заприметив идеальный порядок на рабочем столе.
– Перфекционист до мозга костей, -
слетает с моего языка фраза прежде, чем я осознал, что снова начинаю окунаться
в былые воспоминания.
Наше первое знакомство было крайне
необычным, как и то, с какой скоростью стали развиваться наши отношения. Я
никогда не думал, что такая простая девушка превратит мои мысли в кисель и
заставит влюбиться до беспамятства, хотя на моих плечах уже тогда висели
десятки разбитых женских сердец всех мастей.
Это был последний год обучения в
университете, куда я ходил не чаще, чем сатанист в церковь, но хорошие отметки
все равно осыпали мою зачетку с лихвой под влиянием отца, который не первый год
спонсировал учреждение. Я жил так, как хотел. Гулял столько, сколько хотел. И
развлекался так, как хотел. Но всему однажды приходит конец.
Я и предположить не могу, какие изменения грядут в мою сторону.
Жизнь казалась мне такой простой и
легкодоступной, что я не считал нужным держать свое сердце в узде, которое,
однажды добровольно забрело в капкан. В юный с по-детски искренним взглядом
капканом под названием «любовь».
Получив от отца очередной нагоняй
за прогулы, еще не успев толком протрезветь после вечеринки в клубе и выветриться
от благоухающего перегара, я кое-как дошел до университета, а потом уже и до
группы, где в данный момент проходила лекция. В глаза мои будто насыпали песок,
а очертания однокурсников были такими размытыми, что проще было натянуть на
лицо шоры и сесть за свое привычное место на галерке у окна. В этот раз там, на
удивление, почти не было ребят, и только одна одинокая женская фигурка в ярко
желтом платье выступала в роли маяка, на который я пытался идти, словно мотылек
на свет фонаря.
Никто не сказал мне ни слова за то,
как нагло я ворвался в аудиторию, так как понимали, что переходить мне дорогу
было все равно, что дергать тигра за усы – смерти подобно.